Группа крови на рукаве. Том IV
Шрифт:
— Эх, все бы эти книги — да тогда ей под жопу…
Мы посмеялись, Григорий вздохнул:
— Вот так и я. Пишу, пишу, а что толку? Ну вынесут эти книги передо мной на бархатной подушке. Может в школах будут проходить. Но потом все одно забудут и сдадут в макулатуру.
Я попытался вспомнить фамилию Поженяна и не смог. Не шибко большой ценитель советской литературы — разве что Стругацкие всплыли в памяти — может и правда, забыли его.
— Песня надо писать или сценарии к фильмам — сделал вывод я — Они подольше живут
—
— Неа
— А «Никогда»?
— Тоже нет.
— Ну вот видишь… Набегут толпы графоманов и все, забудут.
— Да уж… Тогда и правда, задница медсестры выигрывает — хохотнул я — Ладно, мне пора, электричка ждать не будет.
Поженян предложил подкинуть до Москвы, но я отказался. Мне надо было окончательно просохнуть. Мы попрощались, я потопал в лес. Надеюсь на семейный ужин я не опоздаю — не хотелось бы узнать прочность новых сковородок Яны.
Глава 11
Поужинать мне не удалось. Уже на подходе к дому я увидел толпу. Рядом были припаркованы скорая и желтый милицейский Москвичонок.
— Коля! Иди к нам! — из толпы мне помахал рукой Ваня Кожедуб. За ним стояла Яна и жена аса. Мы поздоровались, я пригляделся к лицам. Они были бледные.
— Что случилось?
— Девушка выпала из окна
Яна взяла меня под руку, сжала предплечье — Коля, какой ужас!
— Погибла?
— Насмерть разбилась — тяжело вздохнул Иван — Я как раз со службы возвращался, пытался помочь, но какое там… Шея сломана, позвоночник, похоже, тоже. Я такое только на фронте видел.
Кожедуб махнул рукой, Яна глубоко вздохнула. Ее явно мутило.
Я мягко освободился от захвата жены, протолкался вперед. Труп уже был накрыт простыней, она уже успела пропитаться кровью. Люди ахали, тихо переговаривались.
— Товарищ, отойдите назад — усатый милицейский лейтенант грозно на меня посмотрел. Я достал удостоверение.
— Что тут произошло?
— Выясняем — буркнул усатый — Вызвал оперативно-следственную группу. Девушка не местная, документов не нашли.
— Даже так?? Ну ка отойдем.
Мы прошли к домовой клумбе, лейтенант представился Опанасом Степановичем.
— Какие-то подозрения? — прямо спросил я
— Да есть тут одна квартирка… сложная — милиционер почесал затылок — Были уже скандалы с жильцами. Золотая молодежь там живет. Сынок председателя Гостелерадио. Компании, пьянки. Богема…
Чем больше лейтенант рассказывал, тем больше я понимал — жопа. Девушка под простыней была раздета, врачи сказали, что есть следы насилия, которые редко бывают при падении — круговые синяки вокруг запястий и лодыжек.
— Папаша, товарищ Полумесяцев — Опанас пользовался возможность выговориться — Даже жалобу на меня подавал. Дескать, не имел права я вызывать его Петьку на воспитательную беседу. Балбес, на нем пахать надо, а у него пьянки, гулянки,
— Окна у квартиры куда выходят? — прямо спросил я
— Да сюда и выходят. Вон они, десятый этаж — милиционер махнул рукой вверх — Шторы задернули.
— Думаешь они девчонку выкинули?
— Больше некому. Остальные все у нас приличные — лейтенант задумался — Либо сама прыгнула. Тут следователям работа.
— А родители где этого Петюни где?
— На дачу уехали. Оставили сыночку квартиру, личную жизнь организовывать. Я туда уже поднимался. Музыка играет громко, мне даже не открыли. Сейчас опера приедут, поедем за санкцией прокурора — лейтенант упрямо сжал губы — Буду вскрывать квартиру.
— Да они вещдоки к тому времени уже уничтожат. Пойдем, может мне откроют.
Я приглашающе махнул рукой, потопал наверх. Лейтенант ныл, что надо все делать по закону, а мне просто хотелось кого-то замесить. Вот не вымахался я сам с этим Рэдом.
Звонить в 59-ю квартиру я не стал. Там и правда долбила музыка, и не просто какие-нибудь Битлы, а Iron Butterfly. Первая рок-группа, которая играла хэви-метал. Я ее слышал в Нью-Йорке — скоро по этому пути пойдут эйсидисики и прочие ганз энд роузес. Позвонил в соседнюю квартиру. Открыла бабушка-божий одуванчик.
— Опанас Степанович, наконец! — бабуля узнала милиционера — Да сделайте вы с ними что-нибудь! Ведь житья нет. На прошлой неделе заплаканная девица выбежала оттуда. Тушь размазана, ревет, как белуга. Спрашиваю, что случилось. А она бежать вниз…
— Карандаш есть? И тазик — остановил я поток жалоб — Мне на минутку
— Есть конечно
Мне выдали заточенный карандаш, я зашел в квартиру, набрал в тазик воды. Попробуем испытанный метод. Я сделал знак милиционеру, чтобы отошел от глазка двери, начал под нее лить воду. Потом позвонил.
— Эй, открывайте! — для верности бухнул несколько раз кулаком — Вы нас затапливаете!
Не подействовало. Ну что же, нам нетрудно второй тазик отправить под дверь. Воды в стране залейся. Не подействует — отключу электричество на щитке.
На этот раз водичка сработала, музыка стихла. Послышался мат, шлепки по полу. Дверь приоткрылась, из-за цепочки показалась небритая рожа.
— Хули тебе надо?
Особенно не рассусоливая, я ловко запихнул карандаш в ноздрю персонажа, потянул на себя.
— ААА! — заорал небритый
— Дверь открыл!
— Бля, больно!! — парень попытался оттолкнуть руку, но его лицо уже прижалось к щели.
— Дверь, блядь, быстро открыл! Ноздри вырву!
Теперь подействовало. Щелкнул замок цепочки, я распахнул дверь. За волосы дернул на себя парня, повалил на пол. Прямо в лужу. Сзади ахнула бабуля. Ясно, подсматривает. Завернул руку за спину.