Группа крови
Шрифт:
Виталий почувствовал, как с непривычки кровь отхлынула от сдавленного перегрузкой лица. Все тело, казалось, налилось свинцовой тяжестью и припечаталось к креслу…
Глава 7
Ночные джунгли выглядели настоящей преисподней. Виталий пробивался сквозь их заросли, расчищая путь острым мачете, найденным в сброшенном контейнере.
Позади лейтенанта шел Академик. Крокодил замыкал шествие, жадно ловя настороженным слухом ночные звуки.
Передвижение усложняло громоздкое снаряжение, состоящее из десяти килограммов пластиковой
Маленький отряд достиг небольшой круглой поляны, и Грибалев тихо приказал:
– Стой. Привал.
– Отдых?
– Спим четыре часа.
– Много…
Минут двадцать ушло на то, чтобы обнести территорию, выбранную для отдыха, тонкой, с волосок толщиной проволокой. Это хитрое заграждение чутко реагировало на приближение всего живого, что было размерами больше полевой мышки, ближе двух метров и подавало в плотно прилегающие наушники противный, трескучий сигнал, действующий на уровне чуткого подсознания.
Такие наушники были у всех, поэтому даже проспи один, второй все равно услышит сигнал тревоги – и никаких часовых. Кроме того, можно было программировать встроенный в прибор электронный будильник.
Разогрев на сухом спирту три банки мясных консервов, офицеры, прижавшись друг к другу, погрузились в тревожный сон, используя вместо постели мягкий ковер зеленой травы…
Рассвет в тропиках наступает так же неожиданно, как и ночь. Небо почти мгновенно покрывается розовой дымкой, и на востоке проглядывают первые солнечные лучи, становящиеся уже через полчаса обжигающе-жаркими.
Первым проснулся Виталий. Сонный мозг пронзил трескучий писк, удивительно похожий на звук неисправного микрофона. Открыв глаза, лейтенант обвел подозрительным взглядом прилегающий к круглой поляне девственный лес, но ничего подозрительного не заметил.
Рядом, почти в самое ухо, раздался тихий шепот Академика:
– Это будильник, не нервничай.
– Да спокоен я, – так же тихо отозвался Громов, поднимаясь на ноги.
В диалог вмешался потягивающийся Крокодил:
– Никогда не думал, что в тропических джунглях, да еще и в разгар бабьего лета, ночью можно окочуриться от холода. Мир капитализма – мир джунглей.
– Ладно, философ, подъем, – незлобно пнул сослуживца Грибалев, разворачивая на сырой траве сложенную карту, – судя по всему, мы уже близко от конечного пункта нашего путешествия, осталось километров пятнадцать. Если этот лагерь действительно важный и засекреченный, то при подходе надо быть крайне осторожными – возможны ловушки, ямы и прочее.
– Да уж, – поддержал старшего Неверовский, – эти африканцы способны на такие шуточки, что костей не соберешь. Будем смотреть в оба.
Наспех позавтракав, маленький отряд выступил в путь. И вновь спецназовцам приходилось продираться сквозь жуткие заросли тропической растительности, поочередно становясь впереди.
Несмотря на кажущуюся близость объекта, спецназовцы
Виталий, следуя установленной очередности, снова оказался впереди группы, слепо всматриваясь в безумные глаза перешептывающихся джунглей. Каждый шаг давался с огромным трудом.
Нога лейтенанта ступила в мягкий, обволакивающий мох, и сердце его дрогнуло – Громов явственно ощутил, как прикрытая камуфлированной материей голень натолкнулась на едва уловимое препятствие. Подняв высоко над головой согнутую руку, Громов сделал товарищам знак остановиться.
Медленно отодвинув ногу назад, спецназовец осторожно присел на корточки, разглядывая неожиданную помеху. Поперек едва заметной тропы, по которой двигался отряд, была натянута тонкая проволока, конец которой привел к закрепленной на необъятном стволе векового баобаба ручной гранате.
– Академик, вот тут ловушка, – еле слышно прошептал Виталий, осторожно указывая рукой на появившуюся преграду.
Пока старший склонялся к замаскированному препятствию, Громов различил впереди слабо блеснувший огонек – в следующую секунду легкий ветерок донес до слуха офицера приглушенную речь.
Спецназовцы, перейдя на гусиный шаг, двинулись на голоса, и вскоре их цепким взорам открылась небольшая полянка, метров пяти в диаметре, на которой стояли, облокотясь о качающиеся лианы, трое чернокожих солдат с автоматами наперевес и покуривали, зажав в кулаках, тлеющие сигареты.
В руке Грибалева появился бельгийский пистолет «глюк» с навинченным на вороненый ствол глушителем. Жестами Академик приказал товарищам сделать то же самое.
Теперь все трое, припав на одно колено и обхватив обеими ладонями холодную сталь пистолетов, взяли в жесткий прицел выставленную охрану.
Виталий благодаря надетому на глаза инфракрасному прибору ночного видения смог различить сквозь прицел наведенного оружия даже крупноватые черты улыбающейся физиономии негра. До незадачливых часовых было не больше десяти метров.
В ушах Громова громким боем прозвучал глухой щелчок спускаемого курка пистолета застывшего рядом командира. В ту же секунду указательный палец правой руки лейтенанта плавно надавил на спусковой крючок. Яркая вспышка, усиленная инфракрасным прибором, ослепила Виталия, и он скорее интуитивно почувствовал, чем увидел, как улыбающийся страж рухнул ничком на мягкий ковер высокой травы, так и не успев ничего понять.
Смертоносный залп не смог перекрыть по своей силе даже шелестящего звука трепещущей на ветру листвы, но три грузно осевших тела так и остались неподвижно лежать на залитой лунным светом поляне. Зелень тропических джунглей непривычно окрасилась в темно-рубиновый цвет фонтанирующей крови.
Какое-то время спецназовцы оставались неподвижно сидеть в согбенных позах. Первым поднялся Академик. Короткими перебежками он стал приближаться к остывающим телам, внимательно исследуя тропические заросли. Громов последовал за ним, а Крокодил, следуя приобретенным навыкам, оставался прикрывать тылы на тот случай, если поблизости окажутся товарищи убитых. Но опасения были напрасными – никто не вышел из мрачных дебрей и не открыл огонь по движущимся офицерам.