Группа сопровождения
Шрифт:
Водка на морозе ушла в горло в два глотка легко, как вода. Кокосовая же стружка связала рот и никак не хотела напоминать о тропическом лете и красивом острове из популярной рекламы.
— Бляха-муха, — кое-как прожевал Уфимцев, — Надо было «Марс» брать!
— Один хер на морозе эту дрянь есть невозможно! — не согласился Иванов.
Тем временем напротив неофитов бога торговли Меркурия остановились проверяющие. Ближайшая дама неторопливо протянула руку за квитанцией.
Игорь, стараясь дышать в сторону, протянул смятую бумажку.
— Это
— Какой местный сбор? — недоуменно ответил Игорь, — На щите у администрации рынка про него ничего не говорилось.
— А там и не должно было говориться, — подключился к беседе мужчина в бушлате, — Местный сбор — это налог, который вы должны платить не рынку, а районной администрации. Платите штраф.
— Да мы в первый раз! — возмутился Уфимцев, — Откуда мы знаем еще про какой-то местный налог! Нигде никаких объявлений нет!
— Незнание законов не освобождает от ответственности, — хладнокровно ответил камуфлированный и показал рукой на припарковавшийся неподалеку микроавтобус, — Пойдемте в «рафик»!
— В общем, мужчина! — в «рафике» инспектор почувствовал себя свободнее, — Документы при себе есть? Или мы сейчас на вас составляем «административку» или платите штраф.
— Сколько? — поняв, что без последствий он из этого микроавтобуса советского образца не выберется, спросил Игорь.
— С учетом налога пятнадцать тысяч рублей.
Куртку, купленную в Москве за «тридцатку», Уфимцев намеревался загнать за шестьдесят. С учетом штрафа навар уже составлял те же самые пятнадцать тысяч. Хорошо, что он взял дополнительные деньги из дома на всякий случай, если придется сдавать сдачу…
— Ладно, — буркнул он, — Давайте квитанцию.
Выбравшись наружу, Игорь подошел к другу, уже свернувшему товар.
— Чего маскируешься? — зло произнес он, — Нас уже нагрели. Теперь мы честные барыги! Давай водку!
Он демонстративно повернулся к инспекторам, наблюдавшим за ними из автобуса, свернул пробку, призывно протянул в их сторону руку с бутылкой и в один присест выхлебал половину:
— За ваше здоровье, господа мытари!
Инспектора ухмыльнулись в ответ, развернули машину и уехали: план по штрафам ими был выполнен. Через десяток минут на прежнее место вернулись ковроторговцы.
— Смылись! — обрушился на них Уфимцев, которого после штрафа и водки охватила бесшабашная злость, — Значит, знали про второй налог. Чего нам-то не сказали, а? Подставили? Барыжье племя!
Ковроторговцы отмалчивались.
Как обычно бывает, сразу после темной ночи наступает рассвет. Не прошло и пяти минут, как напротив Игоря с Андреем остановилась молодая пара. Рабочий паренек поинтересовался ценой.
— Бери за пятьдесят пять — я сегодня добрый! — залихватски ответил корреспондент.
Деньги перекочевали в его карман. Еще через десять минут и Андрюха сплавил свою изоленту с кусачками.
— Мда, — философски заметил Уфимцев, — Видимо, этим штрафом мы заплатили жертвоприношение
Промерзшие друзья по дороге домой зашли в кафетерий, взяли по «сотке». Молча выпили. Говорить не хотелось. Игорь горько думал: «Даже с учетом штрафа я за два часа заработал десять тысяч. Ежемесячная моя зарплата — тридцатник. Если так дело пойдет, все на барахолку двинутся. Кто работать-то будет?»
Придя на работу в понедельник, он «отомстил» «мытарям» и «барыгам», написав о своем торговом приключении небольшую, но гневную корреспонденцию. Каково же было его удивление, когда через неделю, увидев ее в газетной полосе, Игорь обнаружил тут же рядом опровержение, высмеивающее его, Уфимцева, злоключения на рынке. Впрочем, поразило его не оно само, а подпись под статьей. Под материалом стояла фамилия его приятеля и собутыльника Александра Сальнова.
— Ты чего, Саня? — встретил его в курилке Игорь, — Охерел?
— Да ладно тебе! — примирительно пробормотал Сальнов, — Тебе же от этого хуже не стало, верно? А мне — надо…
— Чего надо?!
— Ну, только тебе скажу… Надоела мне эта журналистика. Весь день в беготне, а вечером дома, вместо общения с семьей, материалы на машине долбишь. В общем, узнал, что есть вакансия в налоговой полиции, им нужен пресс-секретарь. Вот мне в налоговой и предложили, в качестве будущего сотрудничества…
— Друга заложить!
— Зачем заложить…
— Ну, обосрать публично… Молодец, так держать. В тридцать седьмой год ты бы вписался идеально.
Впрочем, подвиг Сальнова в полиции не оценили и на работу не взяли. Тогда Уфимцев не знал, что спустя три года он сам займет это место. И только позже Игорь поймет цинизм стихотворения, прочитанного как-то на кухне его автором:
Ты не плачь, мой товарищ, сожмись: Твоя рваная рана смертельна. То не боль, то прощается жизнь, Что прожита не так уж бесцельно. Я ботинки твои доношу, Ведь мои на камнях все избило. И невесте твоей напишу, Чтобы замуж скорей выходила.Глава двенадцатая
Пекинский «скорый»
«Гэдээровская» пишущая машинка «Эрика» звонко щелкнула — Уфимцев поставил точку в материале. Он с треском вытащил из каретки напечатанный лист бумаги и пробежал его глазами: репортаж о буднях армейского корпуса ПВО, защищающего небо от американцев, вышел бодрым и в меру патриотичным. За строками также остались двухмесячные задержки офицерского жалования и грядущая перспектива сокращения части, потому как потенциальный враг победил, не прибегая к бомбежкам.