Грушенька и сын шейха
Шрифт:
Князев тяжело вздыхает и сверлит меня взглядом.
— Я скажу один раз, и больше мы не возвращаемся к этой теме.
Покорно киваю и непроизвольно наклоняюсь ближе к Глебу.
— Во время родов влагалище женщины превращается в родовые пути и расширяется. Качество секса после этого ухудшается. И у мужчины, и у женщины. Часто родившие женщины перестают любить близость. Снижается чувствительность из-за менее тесного контакта органов. Именно поэтому в гаремах преимущественно нерожавшие женщины.
Слушаю открыв рот и не верю, что Князев
— Ты хочешь сказать, что родившие женщины — отработанный материал?
— Нет. Я всего лишь сказал, что ощущения мужчины снижаются.
— То есть, рассуждая логически, ты не против ребенка, но меня потом не захочешь?
— Мне не нравится твоя логика, — хмурится Глеб, — я уже говорил, что хочу тебя, а не ребенка, — бросает быстрый взгляд на часы, — ладно, мне пора работать.
Провожаю взглядом спину Князева и пытаюсь переварить услышанное. Это же просто какой-то потребительский подход. Не могут все мужчины думать так же. Вспоминаю женатика Вики. Интересно, у него тоже есть дети? А в любовницы он выбирает нерожавших? Кидаю взгляд на часы, прикидываю, можно ли уже звонить Вике. Наверное, не стоит, но мне не терпится узнать, что было вчера. Все-таки набираю номер.
— Привет! У тебя все нормально? — обеспокоенно интересуюсь, когда на другом конце принимают вызов.
— Прекрасно, — Гончарова зевает и потягивается. Кажется, я ее разбудила.
— Михаил вчера отвез тебя домой? — осторожно уточняю я.
— Отвез и остался. Ушел сегодня с утра в офис, — довольно мурлычет Вика.
— Он ночевал у тебя? — искренне удивляюсь я, с трудом удерживаюсь от вопроса про жену, — вы планируете встречаться?
— Грушенька, он скучал, я скучала, нам хорошо вместе. Не знаю, что будет после смены, но, если Михаил захочет меня видеть, я не буду возражать, — твердо резюмирует Гончарова.
На кухню заглядвает Макарова. Пристально смотрит на меня и, кажется, догадывается, с кем я разговариваю. Дожидается окончания звонка и спрашивает:
— Ну что там?
— Вика будет с ним встречаться, — растерянно бормочу я.
— Понятно, — Аня достает одноразовый стаканчик и нажимает на кнопку кофеварки.
— Ты когда-нибудь встречалась с женатыми мужчинами? — интересуюсь я.
— Естественно. Ничего хорошего. Фигаро тут, Фигаро там. И врет обеим, — Анна присаживается напротив, — жена обычно не в курсе, а любовнице рассказывает, что с женой не спит.
— Ну, Вике он может ничего и не рассказывать, она просто его любит, — уточняю я.
— Это еще хуже, — отмахивается Аня.
— А тебе можно кофе пить? — внезапно волнуюсь, глядя на Макарову.
— Без понятия, — смеется Анна, — я пока не в теме и боюсь в нее погружаться.
— Я тоже не в теме, — тяжело вздыхаю, — но мне сильно кажется, что свежевыжатые соки безопаснее.
— Ага. Только кофе допью, — улыбается Анна.
— Кстати, Глеб согласился позвонить Валентине Петровне по поводу тебя.
— Не стоит, — пожимает плечом Аня, президентка есть в нашем
— Стоит, — убежденно заявляю я, — она будет относиться к тебе более внимательно.
— Ладно, — покорно соглашается Макарова, — вы написали опрос по рекламным каналам? Сейчас к Глебу пойду, он обязательно спросит.
— Да. Могу тебе скинуть, — сажусь прямо и чеканю, — к запуску акции у нас все готово.
— Умница, Груша! — хвалит меня Макарова. — Сегодня всю рекламу запускают. С завтрашнего дня готовьтесь у операторов вопросы по акции собирать. И саратовский колл-центр тоже дергайте. Все, я ушла к Глебу на инструктаж.
Встаю и мою в раковине кружку. Ощущение, что случилось что-то страшное. Мне неспокойно за Вику. Но Глеб же прав, они взрослые люди. Сами разберутся, как им нужно жить.
Глава 72. Шопинг
Глеб Князев
Сижу в «Конфетнице» в торговом центре и смотрю в ноутбук. Грушу отправил с консультантом из службы стилистов закупать капсульный гардероб. Когда закончат, пойдем выбирать ей платье свидетельницы. За этим я хочу проследить лично, остальное делегировал профессионалам.
Отпиваю остывший кофе и смотрю на вошедшую девушку. Люба улыбается мне и уверенно движется с моему столику.
— Можно составить тебе компанию? — не дожидаясь ответа, отодвигает стул и устраивается напротив.
— Посиди, пока Груша не придет, — сквозь зубы цежу я, — что будешь?
— Ты не один? — Люба недовольно кривит красивые губы, — сырники и чай, если можно.
Подзываю официанта и делаю заказ.
— Скажи, Люба, а с каких пор вы подружки с Майей, помнится, когда мы встречались, вы друг друга с трудом переваривали, — откидываюсь на спинку кресла и сверлю бывшую глазами.
— А нам больше делить нечего, — хмыкает девушка.
— Зато есть что обсудить? — вздергиваю бровь. — Чем же была недовольна Майя?
— Все в рекламном недовольны, что на съемки отправили человека из другого отдела. Прости, Глеб, но раньше ты своих девушек никак не выделял. Еще и эти сережки, — Люба недовольно морщится.
— Понятно. Кому еще не дает покоя моя личная жизнь? — замолкаю, когда официант приносит заказ Любы.
— При чем тут личная жизнь? — вспыхивает девушка. — Хочешь сказать, что мы сплетницы? Нет. Просто есть такое понятие, как справедливость. Почему кому-то достается больше, чем другим?
Не могу сдержать усмешку. В очередной раз думаю, что ислам часто дает хорошие практические советы. Например, по женской психологии. Много жен можно иметь, только если будет соблюдаться принцип справедливости. Сразу озвучиваю эту мысль.
— Как ты относишься к гаремам, Люба?
Девушка давится чаем.
— Что? — растерянно смотрит на меня.
— Если хочешь справедливости, нужно идти в гарем, — поясняю свою мысль, — там все будет поровну. Дни, ночи и подарки. Социализм в действии. Хочешь в гарем, Люба?