Грушенька и сын шейха

Хаустова Зинаида

— Перестань, мышка. Никогда не плачь из-за мужчин. Тем более из-за меня. Ты реально считаешь, что будешь хранить мне верность всю жизнь?

— Реально считаю, — бормочет мне в шею Груша.

— Ты не ведьма, ты моя Пенелопаi, — чмокаю Ракитину в лоб и улыбаюсь дурацкой улыбкой. — У меня есть для тебя подарок.

— Какой? — шмыгает носом Ракитина.

— Закрой глаза и не подглядывай, — командую я.

— Хорошо, — соглашается Груша.

Поднимаю ее с постели и веду к зеркалу. Воспроизвожу картинку из детства. Прижимаюсь

к спине Груши и застегиваю цепочку на шее.

— Можно открывать глаза, — уведомляю я.

— Мне очень нравится, Глеб, — негромко произносит Груша, потирая пальчиком камень, — но это очень дорого, я не могу ее принять.

— В таких случаях нужно просто сказать: «Спасибо, любимый!» и благодарно поцеловать, — строго вещаю я, — ты же воспитанная девушка, мышка? Там еще сережки. Я просто не знаю, как их нужно надевать. Примерь сама.

Вручаю Груше чехол, который она рассеянно берет в руки. Взгляд расфокусированный. Кажется, еще не отказалась от своей идеи все вернуть назад.

— Глеб…

— Вопрос закрыт, Груша. Ты встречаешься с мусульманином. Мы дарим золото своим женщинам. Если не возьмешь, то оскорбишь мои религиозные чувства.

— Спасибо, Глеб, — Ракитина поворачивается ко мне и целует в губы.

— Умница, Пенелопа, — бормочу я, крепко сжимая в объятиях влюбленную в меня девушку.

i

Пенелопа — супруга царя Итаки Одиссея. Всю жизнь ждала блудного мужа. Сначала двадцать лет с Троянской войны, потом десять лет с Феспротии, где Одиссей женился на местной царице Каллидике. После смерти Одиссея Пенелопа вышла замуж за его сына от нимфы Калипсо Телегона. Во время троянского похода Одиссея к Пенелопе сватались 108 женихов. Она объявила, что выберет избранника после того, как закончит ткать саван своему свекру. Каждый день Пенелопа ткала, каждую ночь распускала полотно, чтобы не делать выбор и оставаться верной своему Одиссею.

Глава 68. Сок

Аграфена

После настойчивых намеков Князева сдаюсь и в один прекрасный день все-таки недеваю в офис подаренные золотые изделия.

Чувствую непривычную тяжесть на мочках. Мои привычные золотые гвоздики были гораздо легче, чем подарок Князева. Также ощущаю психологический дискомфорт от повышенного внимания коллег.

— Какие милые камушки, — подходит ко мне заместитель Ани Нина, наклоняясь слишком близко ко мне и нарушая личное пространство, — как называются?

— Сапфиры, — нехотя говорю я.

— Круто! Глеб подарил? — озвучивает вопрос, который наверняка волнует весь офис.

Жутко хочется заявить, что не подарили, а насосала. Представляю, как вытянется лицо коллеги. Но я не привыкла врать. Минет я так ни разу Князеву и не сделала. Что, несомненно, мое упущение, но второй раз боюсь предлагать.

— Нина, мне кажется, тебя это не касается, — слышится за спиной железный голос Анны, — Груш, не хочешь со мной в кафетерий спуститься?

— Сплетницы

позорные, — констатирует Макарова, как только двери лифта закрываются.

— Спасибо, что спасла, — благодарно улыбаюсь я.

— Не за что, но думаю, это не последний заход. Издержки бабского коллектива. На вопрос, кто подарил, отвечай всем, что секрет, отстанут, — Аня разглядывает подарок, — сережки шикарные, тебе очень идут. Операторши обзавидуются, конечно. Не помню, чтобы Глеб кому-то что-то дарил. Готовься к всеобщей ненависти, Ракитина.

— Не надо было их надевать, — тяжело вздыхаю я.

— Глупости, — отрезает Аня, — если тебе так важно общественное мнение, то вообще в сторону Князева смотреть нельзя было. Теперь забей на всех и не оборачивайся.

С удивлением наблюдаю, как Макарова заказывает в кафетерии свежевыжатый морковный сок. Никогда не замечала за ней наклонностей к здоровому питанию. С радостью присоединяюсь к заказу.

— Я беременна, — объявляет Анна, как только мы садимся за столик.

— Офигеть! — потрясенно выдаю я. — Это точно? Ты была у врача?

— Нет, не была, но пятнадцать тестов не могут ошибаться.

— Поздравляю, Анечка! И что дальше? — меня просто разрывает от восторга.

— Мы с Гошей женимся, — продолжает сыпать новостями подруга.

— А заявление уже подали? — присасываюсь к трубочке и наслаждаюсь сладковатым вкусом.

— Да, — подтверждает Аня, — регистрация шестого октября. Самое ближайшее число, которое предложили без справки. Будешь моей свидетельницей?

— Еще спрашиваешь! Конечно! Я так рада за тебя, Анечка!

Перед возвращением в офис, покупаю еще апельсиновый сок. Пробираюсь в кабинет Глеба и защелкиваю дверь.

— Мышка, у меня только десять минут, потом совещание в переговорной, — оповещает Князев, отрываясь от монитора.

— Я принесла тебе сок, — забираюсь на колени к мужчине и сую ему трубочку в рот.

— Ммм, свежевыжатый, — урчит Глеб.

Прикусываю губу и не знаю, могу ли поделиться новостью. Наверное, Аня о таком должна оповещать начальство сама.

— Да, мы с Анной будем пить каждый день, и я буду поить тебя, — радостно сообщаю Князеву.

— Что бы я делал без заботливой мышки, — Глеб отрывается от трубочки и целует меня в губы. Вкусы морковного и апельсинового сока смешиваются в бодрящий микс, — трахнул бы тебя, но времени нет.

Нехотя сползаю с коленей Глеба. Меня все так же распирает от новостей. Наконец-то понимаю, что именно могу безболезненно сообщить из откровений Макаровой.

— Аня выходит замуж, и я буду у нее свидетельницей, — выпаливаю я.

— Отлично. Купим тебе шикарное платье, будешь красивее невесты, — Глеб шумно высасывает остатки сока и выбрасывает стакан в корзину для бумаг.

От его слов становится грустно. Думаю о том, что сама вряд ли когда-то буду невестой, остается блистать на чужих свадьбах.