Грусть не для тебя
Шрифт:
Краем глаза я продолжала наблюдать за женщинами. У блондинки маленький подбородок, но красивые волосы; у брюнетки мятый велюровый свитер, но зато шикарная сумочка от Прады. Я вспомнила, что именно за это Итон обозвал меня ограниченной, но потом уверила себя, что быть наблюдательной — это совсем не плохо, просто не следует судить о людях исключительно по их внешности. Я вспомнила, как часто судила о человеке на основании его обуви, и поклялась, что отныне все будет по-другому. В конце концов,
Попивая кофе и листая журнал, я прислушивалась к разговору женщин и отметила, что их беседа кажется еще интереснее благодаря британскому акценту. Они говорили о семейных проблемах — у обеих были нелады с мужьями. Блондинка сказала, что рождение ребенка все только усугубило. Брюнетка посетовала, что с тех пор, как они с мужем пытаются зачать ребенка, секс превратился в рутину. Я переворачивала страницы журнала, где были сплошь голливудские звезды, а также люди, которых я прежде никогда не видела, — наверное, английские актеры. И целая куча фотографий Дэвида Бэкхема.
Блондинка вздохнула, усадив канючащего малыша поудобнее.
— По крайней мере, у вас хотя бы есть секс, — сказала она подруге, вытащила из бокового кармана коляски соску и сунула ее в рот младенцу. Ребенок смачно зачмокал, а потом выплюнул соску. Блондинка, явная последовательница «правила трех секунд», быстро подняла ее, вытерла о рукав и снова вставила ему в рот.
— А у тебя он когда был в последний раз? — запросто спросила брюнетка, и я поняла, что эти дамы знакомы давным-давно. Я снова затосковала о Рейчел.
— Даже трудно сказать, — ответила блондинка. — Сто лет назад.
Брюнетка сочувственно щелкнула языком, а потом выжала двумя пальцами свой чайный пакетик.
Я закрыла журнал и взглянула на блондинку. Та улыбнулась в ответ, и я сделала первый «шаг».
— Она просто прелесть, — сказала я, глядя на ребенка, и вдруг с ужасом поняла, что это можетбыть мальчик. Трудно было определить. Желтый костюмчик, безволосая головка — ничего, что указывало бы на пол.
— Спасибо, — сказала блондинка.
Слава Богу, я угадала.
— Как ее зовут?
— Натали.
— Привет, Натали, — просюсюкала я. Натали меня проигнорировала, она пыталась выхватить у матери пирожное. — Сколько ей?
— Двадцать две недели. — Блондинка улыбнулась и принялась раскачивать ее на колене.
— Это… сколько? Пять месяцев?
Она засмеялась.
— Да. Знаете, раньше я так удивлялась, почему матери считают возраст детей неделями. Наверное, это привычка
Я кивнула и заметила, что брюнетка удивленно меня осматривает, как бы говоря: «Почему ты, американка, сидишь одна в выходной?»
— Да, понимаю. Я сама на восемнадцатой неделе…
— Ты беременна? — спросили обе женщины одновременно на выдохе, как будто я сказала им, что меня пригласил на свидание принц Уэльский. Так приятно, что в конце концов кого-то эта новость обрадовала.
— Да, — сказала я, расстегнув пальто и поглаживая живот левой рукой. Без кольца. — Сегодня утром я впервые почувствовала толчки…
Мне стало немного грустно оттого, что я вынуждена делиться этой потрясающей новостью с посторонними, но потом я сказала себе, что, возможно, это мои новые подруги. Может быть, даже на всю жизнь.
— Поздравляю! — взвизгнула блондинка.
— Для такого срока ты выглядишь великолепно, — заметила брюнетка.
Я улыбнулась и почувствовала искреннее смущение.
— Спасибо.
— Мальчик или девочка? — спросила брюнетка.
— Наверняка еще не знаю, но почти уверена, что девочка.
— Я тоже была уверена, — вспомнила блондинка, гладя Натали по головке, покрытой пушком. — Просто знала, что будет девочка.
— Ходила на УЗИ?
— Да, но я хотела, чтобы был сюрприз, — сказала она. — Хотя муж знал.
Я подняла брови.
— Он знал, а ты нет?
Она кивнула.
— Доктор показал ему снимок, а я зажмурилась. Муж поклялся, что он никому не скажет. Даже нашим мамам, хотя им до смерти хотелось узнать.
— Поверить не могу, что он сохранил это в секрете. Потрясающе! — воскликнула я.
— Насчет этого ее муж молодец, — отозвалась брюнетка.
Блондинка хмыкнула и кивнула. Я уже заметила, что англичане часто хмыкают, вместо того чтобы сказать «да» или «ага».
— Даже ни разу не оговорился, — продолжала она. — Не называл ее ни «он», ни «она», просто говорил — «ребенок».
— А как насчет имени? Вы же выбирали имя?
— Мы придумали два. На самом деле он так настаивал на Кевине, что я подумала, будто у нас мальчик.
— Ухты! Твой муж, похоже, отличный парень, — предположила я.
Она переглянулась со своей подругой, и обе расхохотались.
— А мы только что разобрали его по косточкам. Последние несколько дней он вел себя просто как последний дурак.
Я сочувственно кивнула: — Понимаю.
Настало молчание, и я догадалась, что они обе думают обо мне.
— Кстати, меня зовут Дарси, — сказала я как можно более приятным голосом, добавив мысленно: «И я не буду с вами соперничать».
— Я Шарлотта, — назвала свое имя блондинка.