Грусть не для тебя
Шрифт:
Когда я проглотила первый кусок, то почувствовала, как задвигались малыши. Первый немилосердно толкался под ребрами, а второй мягко возился чуть ниже, отчего по моему телу как будто пошли волны. Конечно, это мог быть и один из них — если он одновременно двигал руками и ногами. Но похоже, они оба там работали в связке. Мне стало казаться, что я уже могу отчетливо их различать и, следовательно, предполагать, какой у каждого из них будет характер. Первый казался более напористым. Наверняка он будет спортсменом. Второй был спокойнее и мягче. Из него получится человек искусства. Я представила их обоих, вылезающих из школьного автобуса, — совершенно одинаковых. Один подбрасывает на ходу баскетбольный мяч, второй несет футляр с саксофоном.
Впрочем,
До конца дня я пребывала в лежачем положении, исключая пятиминутный душ (Итон то и дело стучал в дверь ванной и требовал, чтобы я выходила побыстрее). Я дремала, читала справочник и листала журналы. А по большей части просто думала об Итоне и представляла себе, каково это — долго и страстно с ним целоваться. Заниматься любовью. Слышать, как он называет меня сначала своей возлюбленной, а потом — своей невестой. Я спросила себя: может быть, я еще не до конца избавилась от желания видеть всех мужчин вокруг себя безумно влюбленными? Или же просто схожу с ума?
Но в глубине души мне было ясно, что это ни то ни другое. Впервые в жизни я по-настоящему влюбилась. И меня совершенно не заботило, сможет ли Итон окружить меня роскошью и как мы будем смотреться вместе, выходя в свет. Все дело было в самом Итоне. Я безумно его любила и боролась с желанием позвать его в комнату (он сказал, что я могу это сделать в любое время). Я терпеливо ждала, пока он оторвется от работы и просунет свою взъерошенную голову в дверь, чтобы проверить, как у меня дела. Иногда он что-нибудь рассказывал или приносил мне попить. Иногда притаскивал тарелки со всякими полезными вкусностями — сыром, печеньем, грушами, оливками, домашним салатом и арахисом. Пока я ела, он разговаривал со мной. А однажды, поздно вечером, когда за окном лил сильный дождь, Итон забрался под одеяло и вздремнул вместе со мной. Он уснул первым, а я рассматривала его лицо. Все в нем мне нравилось. Полные губы, длинные светлые ресницы, мужественный профиль. Пока я восхищалась его лицом, Итон улыбнулся во сне, на щеке появилась ямочка. И в эту секунду мне стало ясно, чего я по-настоящему хочу для своих детей.
Я хочу, чтобы их отцом был Итон!
30
В течение следующей недели я наслаждалась своей уютной жизнью с Итоном и терпеливо сносила постоянные вмешательства Джеффри. Он звонил каждые несколько часов и ежедневно навещал меня по пути с работы домой. Иногда он привозил ужин, и тогда я вынуждена была проводить вечер с ним, а не с Итоном (он спешно уходил к Сондрине). Чаще я притворялась спящей, и тогда он просто оставлял любовную записку на листе эксклюзивной бумаги, которая, кстати сказать, была украшена изображением его родового герба. Этот штрих пришелся бы как нельзя кстати в те дни, когда я мечтала о своем Али стере. Но теперь мне больше нравились деловитые записки от Итона на желтых листках из блокнота. Я предпочитала все, что было связано с Итоном.
Однажды, на тридцать первой неделе, Джеффри нанес мне визит во время своего обеденного перерыва. Я заснула, читая еженедельную газету из Индианаполиса, которую Аннелиза столь заботливо прислала мне вместе с коробкой своего знаменитого овсяного печенья и пузырьком лосьона для тела. Когда я проснулась, возле моей кровати, на стуле с прямой спинкой, принесенном из столовой, сидел Джеффри. Судя по выражению его лица, он чувствовал то же самое, что и я, когда наблюдала за спящим Итоном, и мне стало понятно, что наступил решающий момент.
— Привет, милая, — сказал он, когда я потянулась и села. Голос у него был негромкий и заботливый. — Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо. Только устала и чувствую тяжесть.
— Мистер Смит заходил к тебе сегодня?
— Да, — сказала я улыбаясь. — Мне нравится,
— И что? — спросил Джеффри. — Что он сказал?
— Что все по-прежнему в норме.
Джеффри кивнул:
— Отлично. Спазмов или схваток с тех пор не было?
Я отрицательно покачала головой.
— Умница. — Он наклонился и убрал мне волосы со лба, потом загадочно улыбнулся и сказал: — А у меня кое-что для тебя есть.
Он протянул мне три объявления о продаже квартир — роскошных, великолепных квартир в самых престижных местах. То, о чем я мечтала, когда ехала в Лондон. Я медленно прочитала описания: пять спален, терраса, вид на парк, настоящий камин. И… заставила себя вернуть ему эти вырезки. Больше ждать и рисковать было нельзя, иначе однажды в эту брешь может прорваться прежняя Дарси.
— Тебе не интересно? — удивился Джеффри.
— Не думаю, что это хорошая идея.
— Что-то не так?
Он понял. Люди всегда это понимают. Я искала правильные слова — слова утешения. Но очень трудно сделать это, когда лежишь в постели другого мужчины, одетая в его пижаму. И поэтому я просто сказала — как будто содрала пластырь со свежей ранки:
— Джеффри, мне очень жаль, но я думаю, что нам нужно расстаться.
Он сложил объявления стопкой и взглянул на то, которое лежало сверху. Там шла речь о квартире неподалеку от Белгрейв-сквер, и дом как две капли воды походил на тот, где живет Гвинет Пэлтроу. Я ощутила легкий укол сожаления, когда подумала о том, что, оставшись с Джеффри, могла бы подружиться с Гвинет. Я представила себе, как она дарит мне платья, жмет руку и говорит: «Все мое — твое». Мы бы даже снялись вместе для «Космополитен». Итону тоже была бы от этого прямая выгода, он ее так любит. Я вообразила своих мальчишек в одном садике с ее маленькой Эппл. Может быть, один из них когда-нибудь на ней женится. Я устрою грандиозный ужин накануне бракосочетания, а Джеффри займется приготовлениями к свадьбе. Мы будем звонить друг другу, обсуждать доставку цветов и тортов, покупку вина…
Я вернулась в реальность. Даже такой соблазн, как дружба с Гвинет Пэлтроу, не в силах изменить мое решение относительно Джеффри.
Наконец он сказал:
— Это из-за Итона?
Я вся подобралась и занервничала, когда услышала его имя, но в конце концов, сказала:
— Просто я не испытываю к тебе тех чувств, которые должна бы… Я думала, что… но… Я не люблю тебя. Мне очень жаль.
Эти прямые, откровенные слова прозвучали очень знакомо, и они были так похожи на то, что сказал Декстер, когда заговорил о разрыве. Мне стало понятно, что на самом деле не важно, когда именно у него начался роман с Рейчел, поскольку не она причина нашего разрыва. Мы с Дексом расстались, потому что не подходили друг другу, и именно поэтому он вполне мог влюбиться в нее. Если бы у нашего романа был прочный фундамент, Декс никогда бы мне не изменил. В этот самый момент я почувствовала огромное облегчение — никакой ненависти к ним двоим я больше не испытывала. Я сосредоточилась на Джеффри, ожидая ответа.
— Все в порядке, — сказал он с элегантным жестом. Меня очень смутило его хладнокровие, а он продолжал: — Ты сейчас в очень нелегкомположении. В этой постели… неудивительно, что тебе неловко. Давай поговорим позже — когда родятся дети. А пока что я просто хочу о тебе позаботиться.
Позволь мне это сделать, милая.
В устах любого другого мужчины эти слова прозвучали бы или снисходительно, или чересчур трагично — последняя, отчаянная попытка спасти отношения. Но в устах Джеффри это было исполненное достоинства, разумное и очень искреннее заявление. Я чуть было не сдалась. В конце концов, это был мой шанс остаться в Лондоне. И, что еще важнее, гарантия безопасности. Трудно выразить ту степень беззащитности, которую чувствует беременная женщина, особенно при моих обстоятельствах, — а Джеффри развеял все мои тревоги. Он хороший человек, который так обо мне заботится, и каждое его прикосновение говорит о том, что так оно всегда и будет.