Грустничное варенье
Шрифт:
И сейчас диск, радужно поблескивающий лазерной стороной, хранил ее голос. Лара нервно сглотнула.
— Врешь.
Егор развел руками и вернулся в свой джип. Вставил диск в магнитолу и выкрутил звук на максимум. Лара забыла, как дышать.
— Привет-привет! — зазвучал из динамика любимый смешок ее сестры. — Ну что, значит, Байкал?..
Егор нажал на «стоп», и Лара дернулась всем телом. Он вытащил диск и вышел из машины.
— Поедем, Лара… — предложил он едва слышно.
— Отдай. Отдай мне! — она налетела на него и принялась колотить
Дядечка, гуляющий неподалеку с собакой, уставился на них с любопытством. Лара боялась, что не выдержит и расплачется, и вырвалась. Ей хотелось убежать, но Лилины слова, все еще эхом звучащие в ушах, держали крепче поводка. Егор смотрел на Лару с горечью, и вокруг него слабо вспыхивал голубой ореол. Грусть. Ну хоть что-то…
— Я не могу отпустить тебя, — в его словах звучала убежденность. — Мне надо поехать.
— Зачем тебе? — взвыла она.
— Мне надо. Понимаешь, надо. Кое в чем разобраться. Для этого ты тоже должна ехать.
Егор видел, что она не уступит. Он помрачнел, снова вытащил диск и взял его обеими руками:
— Ты хочешь, чтобы я его сломал?
— Нет! — она подалась вперед быстрее, чем осознала свое движение.
— Ты поедешь со мной?
Она почувствовала себя загнанной в угол. Если бы она была собакой, то сейчас присела бы на лапы и заскулила от безысходности. Радужный диск был так хрупок в руках Егора, и она боялась: одно легкое движение, и голос Лили навсегда исчезнет, так никем и не выслушанный.
— Ты хочешь, чтобы я его сломал? — с угрозой повторил Егор. Он не шутил, Лара видела это.
И тогда она поняла, что сдается. Что поджимает хвост. Пусть лучше сломается она, чем диск с голосом Лили, диск, где она радуется, что осуществляет свою мечту… Все, что угодно, лишь бы он не сломал это сокровище!
— Я превращу эту поездку в ад для тебя, — прошипела ему Лара.
— Это уж как тебе будет угодно.
Она безвольно смотрела, как Егор невозмутимо кладет ее сумку в багажник своего джипа, пристегивается ремнем, задает в навигаторе маршрут. Наконец он опустил стекло:
— Ты садишься или как?
Лара открыла переднюю пассажирскую дверь и поставила на сиденье рюкзачок.
— Там Лиля, — пояснила она с вызовом в ответ на вопрошающий взгляд Егора.
Потом устроилась на заднем сиденье и уставилась в окно. Она не собиралась больше показывать слабость, но с замиранием сердца замечала любое движение Егора, изнывая от нетерпения…
Это произошло, как только машина свернула с кольцевой автодороги. Москва осталась позади.
— Привет-привет! — хихикнула из динамика Лиля. — Ну что, значит, Байкал?
До него еще ехать и ехать, я до сих пор не могу поверить, что мы выбрались. Но раз мы это слушаем, значит, все-таки ввязались в эту авантюру! И это здорово. Поскольку я записываю этот диск задолго до поездки, все
И пока это все еще «не укладывается», мы уже едем. Кстати, едем мы по трассе М7, знаменитой Владимирке, Владимирскому тракту, по которому гнали в Сибирь заключенных. Правда, там попадались и хорошие люди. В любом случае, хорошо, что мы едем в джипе с кондиционером и подушками безопасности, а не гремим кандалами на ногах, стертых в кровь. Не знаю, каков состав нашего экипажа, нас или двое, или Лара все же выбралась с нами. Буду обрабатывать ее всю весну и, может быть, даже уговорю послать к чертям работу на несколько недель. Короче, если она в машине, то это просто фантастика. Если нет, то я уже скучаю по своей сестренке. Она любит путешествовать, у нас обеих это с детства. Так что, думая о ней, включаю ее любимое…
Из динамиков хлынул рок-н-ролл, и Лара поняла, что не может унять дрожь в похолодевших руках. Все было как во сне, — кроме Лилиного присутствия в машине, напротив, до неимоверности реального. Лара сидела, упорно отвернувшись к окну: только бы не смотреть наискосок вперед, на сиденье, где лежит кожаный рюкзачок с горестным своим содержимым. Он был самым невозможным в мире, самым неправдоподобным, и, пока голос Лили звучал в салоне машины, проще всего было верить, что рюкзака не существует.
Но музыка, сменившая ее веселую речь, заставила Лару задуматься — и ужаснуться. Она не представляла себе, как получилось, что она едет на Байкал с мужем своей сестры, с человеком, которого презирает. Это не просто поездка, не встреча на даче у отца. Это минимум две недели наедине, две недели, отравленные его присутствием. И кстати о папе… Как он мог ее предать! Согласиться на участие Арефьева в поездке, зная ее отношение! В дальнюю дорогу ведь врагов не посылают, папа…
Лара с ненавистью уставилась в вихрастый Егоров затылок, выглядывающий из-за подголовника переднего сиденья. И стиснула зубы, уговаривая себя, что должна вытерпеть. Ради мечты Лили.
— Лилин атлас дорог у тебя с собой? — Егор поискал Лару в зеркале заднего вида. Она сползла ниже, чтобы не видеть в зеркальном прямоугольничке его лица, и промолчала. — Там должны быть помечены места, про которые она тут что-нибудь наговорила.
Лара демонстративно отвернулась к окну, не заметив усмешки, мазнувшей по губам Егора. Но минут через пять осторожно, стараясь не привлекать его внимания, все-таки выудила из сумки атлас автодорог и убедилась в его правоте: на каждой странице синели пометки-снежинки, и первая из них как раз относилась к началу трассы.