Грустничное варенье
Шрифт:
В этот последний день Лара принялась за уборку. В отличие от старшей сестры, оплота чистоты и аккуратности, она была довольно безалаберна. Их детскую комнату некогда раздирали противоречия: островки порядка тонули в море неразберихи, с повисшими на стульях колготками, разоренным ящиком шкафа и добрым десятком раскрытых книг — Лара читала их все сразу, принимаясь в течение дня то за одну, то за другую, в зависимости от настроения. Переделать Лару было невозможно, и, когда Лилино терпение заканчивалось, она без единого упрека принималась раскладывать все по местам. Лара тут же приходила на помощь, хоть и знала, что к вечеру ей снова что-нибудь понадобится или
С тех пор мало что изменилось. Лара увидела свою квартиру глазами постороннего и почувствовала укол совести. В раковине посуда навалена горой, так что невозможно набрать в чайник воды из-под крана. Девушка тут же припомнила, что, кажется, последние несколько дней наполняла чайник в ванной. Она и в лучшие времена не видела ничего страшного в том, что днем сок наливается в ту же чашку, на которой засохли следы утреннего кофе. Лара могла есть борщ, покачиваясь в кресле и держа тарелку на весу, догадываясь, что непременно обляпается. И когда пара капель красной жидкости падала на белую футболку, она только понимающе фыркала, мол, так я и думала. Лилю это всегда потрясало:
— Я не понимаю. Тебе ведь самой потом стирать все это. И убирать тоже. Куда проще поддерживать чистоту, чем…
— А, ты не понимаешь. Это скучно. И потом — я ленива.
— Творческой личности творческий беспорядок? — приподнимала Лиля бровку. Лара трясла головой:
— Не-а. Творческий беспорядок… Ерунда это все! Просто надо смотреть правде в глаза: я ленива.
Иногда на Лару нападало оживление, и она за пару часов наводила в квартире блеск, исступленно оттирая тряпками с чистящими кремами зеркала, холодильник и плиту. Потом обводила глазами сияющую квартиру, вздыхала спокойно — и забывала о порядке еще на две недели.
Теперь все обстояло куда хуже. За время, прошедшее с гибели Лили, Лара не обращала внимания на свою квартиру. И она ужаснулась, представив реакцию сестры. А ведь она здесь — вон и урна стоит на табуретке рядом с кроватью… Лара бросилась за шваброй.
К вечеру зеркало в ванной наконец-то стало отражать, тапки перестали липнуть к полу, всюду пахло освежителем воздуха с лимоном, а растения в горшках, усыпанные сухими листами и трескучими соцветиями, отправились вниз, к подъезду. Оставлять их все равно было некому, а так — может, сердобольная соседка сжалится. Даже зарядивший с прошлой недели дождь был сейчас внимательнее к растениям, чем Лара. Ее заботила только урна, книги с Лилиными пометками и путешествие, которое начнется завтра. Ближе к вечеру Лара отправилась в магазин и купила рюкзачок, небольшой, изящный, сшитый из светлых и темных кожаных лоскутов. Дома она первым делом поместила в него урну с прахом и осталась довольна: рюкзак будто специально сшили для урны и для их поездки.
Потом она собралась с духом и позвонила отцу.
— Привет, пап. Это мой новый номер, на время поездки. Я завтра утром уезжаю… На Байкал.
— Уже?
— Да.
В трубке послышался вздох.
— Хорошо. Позванивай иногда.
— Конечно… Передавай привет Рите.
— Удачи… вам двоим.
Ночью она плохо спала. Большая дорога, еще не начавшись, уже волновала, смущала разум и разгоняла дрему. Лара то и дело открывала глаза, разбуженная стуком собственного сердца. Никогда до этого она не отправлялась в путешествие вот так. Даже самой себе Лара не решалась произнести слово «одна», поэтому предпочитала неопределенное
Утро выдалось хмурое, в воздухе дрожала мокрая взвесь дождя, в шесть часов было еще сумрачно и сонно. Лара взяла дорожную сумку, закинула на плечо рюкзачок с урной, сунула в левый карман джинсов пузырек с таблетками снотворного и заперла квартиру, сама не зная, вернется ли она сюда когда-нибудь.
Но все пошло наперекосяк. При повороте ключа двигатель старенького «Опеля» только натужно хрипел.
— Здрасте-приехали… — с отчаянием пробормотала Лара и вылезла, открыла капот, словно это как-то могло помочь. Водителем она была хорошим, но вот механиком никудышным. Когда через несколько минут неподалеку остановился автомобиль и хлопнула дверь, Лара в нерешительности грызла заусенец, уткнувшись в безликие клеммы и провода, и не смотрела по сторонам. Она обдумывала неясные перспективы.
— Доброе утро.
Не веря своим ушам, Лара повернулась. К ней неспешно направлялся Егор Арефьев, выспавшийся и доброжелательный. В серой толстовке с капюшоном, джинсах и кедах он выглядел лет на десять моложе. Лара замерла, чувствуя недоброе:
— А ты что здесь делаешь?
— Прости за машину, — вместо ответа проговорил он. — Я не знал точно, во сколько ты собираешься выехать, так что пришлось поколдовать над ней вечерком…
— Что? — задохнулась Лара. — Ты?
Она в ярости сделала шаг навстречу. Мужчина обезоруживающе поднял руки:
— Эй-эй, спокойно… Не дерись.
— Что тебе надо?! Почему ты не можешь оставить нас в покое?
— Я обещал твоему отцу.
— Что ты сделал с моей машиной? Мне надо выезжать! Верни все как было и проваливай!
Лара проклинала завладевшую ею так не вовремя растерянность и старалась не показывать это. Егор покачал головой:
— Нет. Сейчас ты положишь вещи в мою машину, потом сядешь, и мы поедем вместе. Иначе никак. Я обещал твоему отцу, что не отпущу тебя одну в эту поездку. Сама ты не справишься, одной отправляться через всю страну — безумие. Опасное. И Лиля была моей женой, так что — смирись. Это мой совет. Так всем будет проще…
К Ларе постепенно приходило осознание его слов. Он ведь заранее все подстроил, сломал ее машину, заручился поддержкой отца (вот что значило это папино «удачи вам двоим»!) и теперь пытается загнать ее в угол. Подлец…
Она набрала в легкие воздуха, как для крика, но заговорила тихо.
— Ты подлец. Если тебе хоть сколько-нибудь дорога Лиля, сейчас ты исправишь мою машину, а потом дашь мне уехать. А впрочем, знаешь? — сообразила она. — Ничего мне от тебя не надо! Я вызову ребят из сервиса, они все исправят, и я поеду. Понятно? Тебе понятно?
Егор явно колебался.
— Лара, черт, ну зачем? Ты меня вынуждаешь на крайние меры! — он достал из кармана куртки MP3-диск и потряс им перед нею. — Знаешь, что это?
Девушка молчала, испепеляя его взглядом. Он кивнул:
— Именно. Это диск, который Лиля записывала в поездку. Ты ведь знаешь, она всегда перед путешествием так делала.
Это была правда. Лиля любила готовиться заранее. Привыкшая к тому, что Лара с детства пичкала ее легендами, в замужестве она изменила лишь механизм изложения. Теперь Лиля наговаривала диск с импровизированной экскурсией, озвучивая все, что вычитала в путеводителях и на форумах, чтобы не отвлекаться в дороге. Важную информацию о новых местах она перемежала своими любимыми мелодиями, шутками, рассуждениями, так, чтобы в пути не приходилось ловить радио — это было собственное радио с диджеем Лилей, внутренний эфир для своих.