Грустное кино
Шрифт:
Они несколько мгновений смотрели ей вслед, а затем Борис вернулся к текущей проблеме.
– Что ж, тогда нам придется послать кого-нибудь в отель, чтобы их доставить. – И он тут же представил, как Большой Сид роется в драгоценном нижнем белье Памелы Дикенсен и даже, может статься, проделывает с ним что-то причудливое или непристойное.
– Надеюсь, в этом не будет необходимости, – холодно сказала девушка. – Если я только не ошибаюсь, они у меня в сумке, в гримерной.
– Отлично, – отозвался Борис, и они вместе пошли вдоль каравана пикапов и трейлеров, два из которых служили гримерками для актрис. Когда толпа технического
– Мистер Адриан, я тут вот о чем подумала. Неужели так абсолютнонеобходимо, чтобы все эти люди присутствовали на съемочной площадке?
– Нет-нет, их не будет на площадке.
– Но они уже на площадке.
Борис изобразил недоумение.
– В смысле, сейчас? Это из-за твоей обнаженности?
– Да.
– Понимаю. Что ж… я планировал очистить площадку, когда мы перейдем к любовным сценам… но если тебя это раздражает – я хочу сказать, то, что ты просто обнажена…
– Но разве это не обычная процедура – чтобы, когда от актрисы требуется обнаженность, съемочная площадка очищалась от всего несущественного персонала? Если не ошибаюсь, это записано в уставе актерской гильдии.
Они дошли до двери трейлера и там остановились.
– Гм, – промычал Борис. – Вообще-то я просто подумал, что это может… немного все ослабить. – Он почти что не солгал. Психологическая стратегия, разработанная им вместе с Арабеллой, была проста: чем больше Памела Дикенсен проделает на глазах у толпы, тем больше они затем смогут заставить ее проделать, когда останутся одни. Впрочем, были и другие причины.
– Видите ли, – продолжила Памела, – для меня все это так ново… я хочу сказать, возможность работать с вами я расцениваю как очень большую привилегию, как великую честь… и возможность работать с Арабеллой, которой я всегда так безумно восхищалась, тоже. Я понимаю, что от меня потребуется в любовных сценах, и готова это выполнить – хотя, признаюсь, не вполне понимаю, чего вы хотите достичь, действуя так откровенно. Однако я питаю к вам очень большое доверие. Я верю в вашу честность и художественный талант и ценю то же в Арабелле. Я только не понимаю, зачем вы позволяете всем этим праздным людям стоять там, пожирая глазами обнаженных актрис. Мне просто не верится, что Арабелла на это не жаловалась.
– Даже не намекнула.
Памела покачала головой и вздохнула.
– Поразительно.
Борис улыбнулся.
– Может, нам всем следует раздеться? Как тебе такой вариант?
Она сумела ответить ему улыбкой, хотя и довольно слабой.
– Мне почему-то не кажется, что это решит проблему.
– Ладно, мы очистим съемочную площадку. Останемся только мы с Тони, операторы и звукооператор. Как, годится?
Памела, похоже, испытала колоссальное облегчение.
– Спасибо вам огромное. – Ее улыбка стала гораздо теплее. – Простите мне излишнюю скромность – но я боюсь, это может повлиять на мою игру.
– Да, конечно, это самое главное. И я знаю, что ты сыграешь прекрасно.
Она тронула его за руку.
– Еще раз спасибо – а теперь извините, я пойду посмотрю трусики.
Борис понаблюдал за тем, как Памела заходит в трейлер, удовлетворенный
12
После пересъемки приближения девушек к воде, сзади и сбоку – на сей раз в трусиках (белые у Памелы, светло-голубые у Арабеллы), – обе камеры были перемещены на воду.
При первой съемке девушки вошли в воду только по бедра.
Хелен Вробель насухо вытерла им ноги, перед новой съемкой, уже с другого угла. Во время этой съемки, чтобы получить нужную перспективу, одну из камер требовалось расположить перед актрисами – по сути, почти в середине озерца. Для этого утром к озеру была доставлена трехметровая моторка. Мизансцена, однако, оказалась совершенно неудовлетворительной – покачивание моторки, пусть даже совсем слабое, заставляло изображение колебаться. Какое-то время даже казалось, что с этим ничего не поделать, если только не соорудить стационарную платформу с камерой на вбитых в дно озера сваях, – иначе говоря, проделать работу, на которую вполне могло уйти добрых полдня. Сид весь издергался.
– Блин, Б., если нам придется лишний день держать этих двух шлюх, это обойдется нам в тридцать долбаных кусков!
– Мне нужна эта съемка, Сид.
– О боже, боже, боже мой, боже…
Но затем Борис все же решил проблему – поместив камеру на другой берег озерца и снимая через шестисотмиллиметровый объектив. На сей раз девушки вошли в воду по грудь, а затем, стараясь не замочить лица и волосы, сделали первые плавательные движения, прежде чем съемка была остановлена. Таким образом, их подход и вход в озеро завершился. Дальше шли три следующие съемки: (1) плавание и игры в воде, (2) выход из воды и (3) занятие любовью. Чтобы не возиться лишний раз с их внешностью – волосами и гримом, – Борис решил снять любовную сцену перед съемкой сцены купания.
– Думаю, нам лучше это обсудить, – сказал он и велел своему первому помощнику Фреду Джонсону – больше известному как Фредди Первый – объявить перерыв на чай. Затем Борис и Тони уселись на траву вместе с двумя девушками, которые выглядели теперь так молодо, что это даже действовало на нервы. Дю Кувье, волшебник гримерного дела, преобразил их в сущих пятнадцатилетних школьниц – придав Арабелле классическую внешность парижской беспризорницы с прямыми черными волосами и челкой до бровей над темными глазами, что сияли интеллектом и озорством… а Памелу наделив золотистыми локонами, которые ниже плеч были заплетены в две роскошные косы с розовыми лентами. Чудесным образом ни то, ни другое лицо, казалось, не носило на себе никаких следов грима, а выглядело только что умытым, лучистым от вскормленного на молоке здоровья, а главное – очень-очень юным.
– Арабелла говорила тебе, – спросил Борис у Памелы, – что это подлинная история? Что это действительно произошло с ней, прямо здесь?
– Да, говорила, – ответила Памела, краснея и приходя в нервное оживление. – По-моему, это совершенно очаровательно… и в таком волшебном месте!
Арабелла потянулась и сжала ее руку.
– Знаешь, Памела, – сказала она, – ты так мне ее напоминаешь…
Памела избегала ее взгляда.
– Я очень рада, – негромко отозвалась она, не на шутку смущенная.