Грустное танго Арлекина
Шрифт:
– Нет-нет, что ты! – торопливо затараторила старушка. – Я просто пирожочки вот напекла…
– Ну и хорошо. – Яна насыпала заварки в маленький чайничек, достала из шкафчика две чашки с блюдцами и поставила их на стол. – Так, а что у меня с сахаром?
– Если кончился, я сейчас принесу! – подхватилась с места Лидия Васильевна.
– Сидите-сидите, должен быть. В пакете – точно. Ага, вот и он.
Яна пересыпала остатки сахарного песка из магазинного пакета в небольшую сахарницу, заполнив ее до краев.
– Чего
– Да ну, глупости какие! Зачем крохоборничать, пусть следующим квартирантам достанется.
– Добрая ты, – тяжело вздохнула Лидия Васильевна, – хорошей соседкой была. Привязалась я к тебе, как к родной. А теперь я совсем одна останусь…
Испещренные пигментными пятнами руки задрожали, старушка тихонько всхлипнула. Яне стало неловко: следовало поддержать бабульку, утешить, но – не хотелось. Совсем. Лидия Васильевна ведь знала о болезни внука, могла бы и предупредить «родную» соседушку. Боялась, что Яна раззвонит о проблеме Кирилла всему околотку? Возможно. Но утешать все равно не хотелось.
На помощь пришел чайник с водой, победным свистком объявивший – готово!
Яна залила кипятком заварку, перевернула крышку чайника вверх дном и поставила заварочный чайничек на крышку. Сверху укутала полотенцем и только потом снова повернулась к соседке.
Лидия Васильевна уже не плакала, она задумчиво смотрела в окно, машинально вращая руками пустую чашку. Заметив, что девушка повернулась к ней, поинтересовалась:
– Яночка, а ты не знаешь, что здесь полиция делает? Кого ловят? – Горько усмехнулась: – Вроде всех преступников этого дома посадили.
– Ну почему сразу ловят? – пожала плечами девушка. – Может, просто заехали к нам отдохнуть. Надоело по улицам мотаться.
– Лентяйничают, значит, – укоризненно покачала головой Лидия Васильевна. – Ну да ладно, пусть их. Как там наш чаек?
– Еще пару минуток.
– А я пока домой сбегаю, кое-что принесу. На память.
– Да не надо, ну что вы!
– Нет-нет, не обижай старуху! Дверь не запирай, я сейчас вернусь.
Соседка поднялась и торопливо вышла.
А из комнаты донеслась трель мобильного телефона. Судя по мелодии, звонил Димка.
– Привет, Димыч! У меня все в порядке, а у тебя что слышно?
– Да пока ничего, я в парке был, на месте преступления.
– Зачем? Зачем смотреть на это?
– Хотел лично убедиться, что это почерк Карусельщика.
– Убедился?
– Почти.
– Что значит – почти?
– Ну, есть некоторые нюансы, но тебе о них лучше не слышать. Пэпээсники приехали?
– Да, давно.
Хлопнула входная дверь, раздался голос Лидии Васильевны:
– А вот и я! Яночка, ты где?
– Кто там у тебя?! – слышно было, что Сахновский занервничал. – Я же просил – никому не
– Да не психуй ты! – зашептала в трубку Яна. – Это Лидия Васильевна, пришла прощения просить, плакала. Не могла же я ее выгнать.
– Еще как могла!
– Не ерунди, Димыч! Лучше возвращайся поскорее. Все, я побежала.
– Яни!
Слушать, что там еще вопит не в меру подозрительный Димка, девушка не стала. У него профессиональная деформация сознания, что поделаешь. Яна нажала кнопку отбоя и громко произнесла:
– Я здесь, Лидия Васильевна! Решила пока сборами заняться, думала, вы надолго ушли.
– Ну что ты, деточка, какое надолго! У нас же чай стыл. А вот теперь не будет остывать долго-предолго!
Яна вошла на кухню и восторженно ахнула: полотенце с чайника было убрано, и на нем теперь торжественно восседала тряпичная кукла, классическая «баба на чайник». Эдакая румяная пухлая русская красавица, в роскошном сарафане, на голове – платочек, повязанный рожками. Видно было, что кукла новенькая.
– Нравится? – заискивающе улыбнулась соседка.
– Очень!
– Дарю. На память.
– Ну что вы, такая красотища! Не надо.
– Деточка, не отказывайся, не обижай старуху. – Лидия Васильевна грустно улыбнулась. – Вряд ли мы с тобой увидимся еще, если только на суде…
– Ну-ка, что там с заваркой? – решила сменить тему Яна. Сняла куклу, приподняла крышечку заварочника. – М-м-м, душистый какой! Готовьте чашку.
– Давно готова. – Старушка подвинула блюдце с чашкой поближе к Яне.
Девушка разлила янтарно-коричневую заварку по чашкам, добавила кипяток, насыпала в свою чашку две ложки песка, поинтересовалась:
– А вам сколько – одну ложку, две?
– Нет-нет, мне не надо. – Старушка вытащила из кармана халата тюбик с сахарозаменителем. – Я сукразит употребляю, диабет обострился на нервной почве.
Пирожки, как всегда, оказались невероятно вкусными. Особенно с повидлом, которые сама кулинарка не ела, ограничившись пирожками с картошкой.
То ли от волнения, то ли от количества съеденного – целых три пирожка – Яне вдруг неудержимо захотелось спать. Да так, что веки почти не открывались.
– Лидия Васильевна, – девушка широко зевнула, – ох, извините… Вы идите, а? Мне отдохнуть надо.
– Извини, деточка, – тяжело вздохнула соседка, с жалостью глядя на Яну, – но я никуда не уйду.
– Как это? – Перед глазами все плыло.
– Я не могу уйти. Я должна это сделать, чтобы спасти Кирюшеньку.
Лидия Васильевна положила на стол небольшой сверток, неторопливо развернула – блеснул скальпель, мрачно ухмыльнулись шипцы. Еще какие-то жуткого вида штуки были в свертке, но туман в глазах становился все плотнее, Яна уже почти ничего не видела. И слух постепенно гас, голос соседки звучал все глуше: