Грустный клоун
Шрифт:
— Братик! Твой выход! Запоминай! — говорю очень быстро, — Сейчас я пришлю тебе текст сообщения, тебе нужно скопировать его и отправить Костику от Алины. Только не сразу, а минут через пятнадцать. Потом блокируешь и меня и Лося, понял?
— Понял, — Леха беззаботно что-то жует.
Я смахиваю звонок, но не разъединяюсь, отправляю ему предварительно заготовленный текст и возвращаюсь к вызову.
— Отправил. Получил?
— Ща погоди, посмотрю, — на том конце воцаряется тишина, —
— Я тебя очень прошу, сделай, как я говорю! Все объясню потом!
— Не буду я такое отправлять! Больной что ли? — Леха очень сильно возмущен.
— Это не навсегда! Клянусь! — пищу жалобно, — Ну что мне еще сделать? Сам же видишь, какой он настырный! У нее живот тянет, лежит с угрозой, на таблетках. Ты в случае чего на себя возьмешь такую ответственность? Не возьмешь! Просто отправь смс, я потом во всем разберусь, я тебе обещаю!
— Костик… — ворчит недоверчиво.
— Все будет нормально, ну ты мне не веришь что ли? — говорю очень обиженно.
— Ладно! — рычит злобно и я сразу отключаюсь.
Конечно, все будет нормально! У нас с Алиной- просто замечательно, у Лося- очень хреново, в среднем имеем — «нормально».
Возвращаюсь за стол и для приличия заказываю себе чай с лимоном. Слушаю еще пару грустных историй чертилы, о том, как он любит моего белокурого ангела и как он резко осознал, что нужно взрослеть и становиться серьезнее. Что без нее дома пустота и тоска, что нет у него в жизни никого ценнее Алины и ребенка! Прикинь, чувак, у меня тоже!
Когда на телефон приходит уведомление о входящем сообщение, благодарю Бога за Лехину доверчивость и наивность. Открываю смс, равнодушно смотрю в экран, а потом зачитываю Лосю вслух сообщение.
«Костик, привет, все нормально, только прилетела в Хабаровск. Москву не тяну, поживу у родственников, у дяди здесь своя фирма, может потом пристроюсь. Номер буду менять, не могу больше ждать звонков, слишком сильно нервничаю. Если увидишь Игоря, скажи, что я его не обманывала, я всегда его любила и ребенок от него, пусть ему станет стыдно!»
Протягиваю телефон Лосю и наблюдаю за его ошеломительной реакцией, когда он пьяными глазами перечитывает текст. Какой артистичный! Тут все: и гнев, и боль, и тоска, и нервная улыбка, и слезы в уголках глаз! Ай да, Игошин! Молодец!
— Слушай, а не может быть такого, что твоя Зая была давненько знакома с Игорьком и он ее просто на работу подтянул, когда она от тебя свалила? Может она вообще просто повод искала, чтобы уйти?
— Заткнись! — говорит отрешенно и прячет лицо в ладонях.
— Официант! — я поднимаю руку вверх и аж подпрыгиваю из-за столика, — Можно мне бутылочку светлого?
Пофиг, вернусь домой на такси, брошу машину
Глава 14
— А-ну иди сюда! — я ощущаю резкую боль, пронзающую мое ухо и проклинаю себя за то, что не надел шапку, — Ты почему четвертый день трубку не берешь, засранец?
— Ай, отпусти, ты долбанутый что ли! Больно- больно- больно! — пищу жалобно и пытаюсь высвободить ухо из сильной хватки. Клянусь, оно сейчас опухшее и красное.
Но Зуев настроен решительно, он идет быстрым шагом по нашей офисной парковке и позорно волочит меня, как нашкодившего ребенка, к моей машине, а я быстро перебираю ножками по снегу и все еще пытаюсь выкрутиться. И ведь не обломался ждать меня столько времени! Он бесцеремонно выхватывает у меня из рук брелок сигнализации, открывает тачку и запихивает меня внутрь, на пассажирское сиденье, очень угрожающе, как ураган, обходит машину, прыгает за руль и трогается с места с разворотом. Почему все так и норовят испугать великого Игошина?
— Лелик, ты чего? — смотрю на него и хлопаю глазами.
— Все плохо у Алины, говоришь? — скалится Леха, — Лежит дома, помирает? А Машке Андоленко сказала, что хорошо себя чувствует и через пару дней выходит на работу.
— Это она храбрится, — бубню под нос, — Не любит, когда ее жалеют. А ты куда меня везешь?
— Признаваться! — шипит и гневно смотрит на дорогу, — Ты что наделал, дебилоид?
— Не буду я ни в чем признаваться! — быстро тараторю, — Ты чего истеришь? У Игошина все под контролем!
— Слушай, тумбочка! Не беси меня! Сейчас быстренького побежишь и расскажешь Андоленко, что ее мужик ищет и очень хочет поговорить, прояснить некоторые неоднозначные моменты.
— Ага, щас! — раздраженно луплю кулаками по коленям, — Он знаешь какой агрессивный? Я не буду подвергать опасности ни свою девушку, ни своего ребенка!
Зуев очень резко притормаживает, так, что в нас чуть не вписывается какая-то тачка, и под бешеный сигнал и мат перепуганного водителя, паркуется у обочины.
— Ты че несешь, шибзик? Это его девушка и его ребенок! — у Лехи такие глаза, как будто он собирается дать мне леща, очень обидно, между прочим!
— Нет, мои! — я хмурюсь, — Не надо было вести себя, как конченный, а так, все, гуляй, Вася!
— Костик! — рычит сквозь зубы.
— Тебе вообще чье счастье дороже, лучшего друга или какого-то хрена с горы? — говорю очень надуто и скрещиваю руки на груди.
— Они живые люди, бестолочь! Так нельзя! Играй честно! Пусть встретятся и все обсудят, может быть она и не захочет от тебя уходить!