Грустный мотив

Сэлинджер Джером Дэвид

– Айва Хаббел! Ну помнишь, из нашего класса. Такая без подбородка, еще ябедничала на всех...

– Кажется, помню, - сказал Радфорд.
– Хотя ведь пятнадцать лет... добавил

он значительно.

Пегги повернулась к мужу и долго вводила его в курс дела с этим домом на Мисс-Пэккер-стрит. Он слушал с застывшей улыбкой на устах.

– Радфорд, - вдруг сказала Пегги.
– А Лида-Луиза?

– Что - Лида-Луиза, Пегги?

– Не знаю, так. Я все время думаю о ней.
– Она не повернулась к мужу с объяснениями.
– И ты тоже?
– спросила она Радфорда.

Он кивнул:

– Во всяком случае, часто.

– Я в колледже все время заводила ее пластинки. А потом один пьяный дурак наступил на мою "Малютку Пегги". Я проплакала всю ночь. Потом у меня был один знакомый, он играл в джазе у Джека Тигардена, так у него была эта пластинка, но он ни за что не соглашался мне ее ни подарить, ни продать. Я ее так с тех пор и не слышала даже.

– У меня она есть.

–

Дорогая, - деликатно вмешался муж Пегги, - я не хочу вас прерывать, но ведь ты знаешь, какой у Эдди характер. Я же сказал ему, что мы будем.

Пегги кивнула.

– И она у тебя здесь, с собой?
– спросила она.
– В Нью-Йорке?

– Да. На квартире у моей тетки. Хочешь послушать?

– Когда?
– спросила Пегги.

– Да когда угодно...

– Детка. Прости, пожалуйста. Пойми. Сейчас уже полчетвертого. И если...

– Радфорд, - сказала Пегги.
– Мы должны убегать. Слушай, ты не мог бы позвонить мне завтра? Мы остановились в этом отеле. Позвонишь? Ну пожалуйста, - умоляющим голосом произнесла Пегги, пока муж закутывал ее в манто.

Радфорд расстался с Пегги, пообещав, что назавтра позвонит.

Однако он не позвонил. И так никогда с ней больше не виделся.

Он почти и не заводил эту пластинку в сорок втором году. Она уже вся была поцарапана и заиграна. Даже не узнаешь, что это Лида-Луиза.