Груз детства
Шрифт:
Сначала рынок был маленьким. Среди луж в осенней грязи были оборудованы тропинки из тонких досок. Затем, вместо хлипких цветных палаток, появились огромные морские контейнеры, в которых китайцы и жили. Их удивительный быт и то, как громко они разговаривали на своем языке, ели и все их чуждое поведение было интересно и мне.
Со временем я оставила попытки отвести маму в кино
Иногда мы с мамой все же заходили в городской парк. Когда-то по праздникам и выходным всей семьей мы изучали кривые зеркала, аттракционы и бутафорские яранги. После развода родителей в парк мы стали ходить без отца и лишь на день города, чтобы отведать шашлык.
Порой Вероника Михайловна баловала нас рассказами про медведей, воровавших сгущенку на колымской трассе, легендами про дружбу косолапых и бурундуков… Учительница имела идеальный почерк, она умела рисовать, петь и играть на пианино. Вероника Михайловна умела всё! Она зачитывала интересные, по ее мнению, моменты из моих первых сочинений. А я познакомилась с неизвестными ранее чувствами растерянности, стеснения и гордости; желанием провалится сквозь землю и в то же время встать на стул и принимать восхищение и похвалу…
Учёба давалась мне легко. Все было интересно и увлекательно! Сначала в красных прописях появились красные кружочки и зелёные квадратики. Красные кружочки совпадали с обложкой прописей, поэтому я писала без помарок. Потом красные кружочки появились и в тетрадях по математике. Кружочки были редкостью в классе и мне нравилась такая игра. К тому же учительница щедро хвалила всех получавших красные кружочки. Таким образом у меня сформировался условный рефлекс. Тоскуя по былому вниманию и ласке матери, я не упускала возможности восполнить дефицит тепла, прилежно обучаясь и получая за это похвалу учителя.
Нужно отметить, что несмотря на свой добрый нрав Вероника Михайловна была строга и требовательна – она никому не прощала даже помарки. Однажды допустив несколько ошибок, во время диктанта я получила тройку. Эта оценка мне не понравилась,
Иногда я обращалась за помощью с уроками к отцу или старшим сёстрам, но от тотального контроля со стороны членов семьи я была освобождена. За процессом моей учёбы, моими успехами или неуспехами никто не следил. Все были заняты своими делами. Тем самым мою жажду знаний никто не погасил своим неуместным вмешательством и контролем. В учёбе я была свободна.
Часть 4
Во втором классе меня и мою одноклассницу Свету приняли на кружок ИЗО. Его вела учительница рисования – Лариса Ивановна ласковая и добрая – какой когда-то была мама… Как и мама, Лариса Ивановна была большой женщиной, но в отличии от мамы имела голубые глаза, много улыбалась и щедро нас хвалила. Лишенная похвалы, проявлений любви и вообще адекватной оценки матери я с удовольствием посещала кружок, выполняла задания и наслаждалась теплой атмосферой.
Благодаря Ларисе Ивановне у меня появился интерес к искусству. Буквально после первого дня среди красок, кистей и множества репродукций, я сообщила домочадцам с гордостью:
– Лариса Ивановна сказала, что я очень сильно похожа на девочку с персиками Серова! И все на кружке сказали, что я копия девочки в розовой кофте с картины!
– Какая картина? Где девочка? Что ты выдумываешь? Серов – певец! – ответили мне сестры с мамой. – Чем ты на него похожа?
С тех пор, когда Серов в телевизоре пел “Ты меня любишь”, меня поднимали на смех.
Вскоре Лариса Ивановна показала мне репродукцию другой картины. Опять учительница, не скрывая удивления, отметила невероятное сходство между мной и “Неизвестной” И. Крамского. Наученная горьким опытом, я среагировала скромнее и спокойнее: дома, об очередном положительном замечании Ларисы Ивановны, я говорить не стала.
Кружок размещался в кабинете ИЗО и музыки. Занятия в нем проводились только у старшеклассников поэтому, посещая этот кабинет, я чувствовала себя взрослее, чем была очень довольна.
Конец ознакомительного фрагмента.