Грузинские народные новеллы
Шрифт:
По сведениям древнегреческого автора Павзания (III в.), сыновья орхоменского царя Эркина – Тромин и Агабед, прославленные зодчие, строили сокровищницу соседнему царю Гиргею. Они вставили один камень так, что его легко можно было вытащить, и пользовались своей лазейкой. Царь устроил западню, в которую угодил Агабед. Тромин отрезал ему голову. О трагедии Агабеда упоминается и в одной из сносок Аристофана. Мотив «Сказки о Рампсините» был хорошо известен в древней Грузии. Отзвук этого мотива имеется в древнегреческом мифе о похищении аргонавтами из Колхиды золотого руна и в других мифах.
В польском народном фабльо рассказывается о том, как старый и молодой воры грабили богатую казну. Старый угодил в бочку с дегтем, а молодой отрезал ему уши, нос, выколол глаза и изуродовал. Молодого так и не смогли найти. Аналогичен сюжет армянского фабльо, с той только разницей, что здесь воруют зять и шурин. Зять увязает в бочку с дегтем. Шурин отрезает ему голову. Потом является
Отец завяз в дегте, сын бросил ему веревку, но вытащить не смог, только оторвал веревкой голову. Сторожа выставили труп на перекрестке, сын опоил сторожей и похитил труп. Не нашли вора, рассыпали по дороге деньги: кто возьмет, тот и вор. Парень смазал подошву сапог дегтем, прошелся и подобрал все деньги. В конце концов вор женится на дочери царя. В таком виде мотив зафиксирован и в турецкой, сирийской и др. версиях.
В оригинальном аспекте обработан мотив ловкого вора и в русских народных фабльо. По одному из вариантов, у казны поставили бочку водки. Вор напился и уснул. Сторожа наполовину обрили ему голову. А один сообщил о поимке начальнику. Тут вор проснулся, все понял, обрил наполовину и остальных, и начальник не мог узнать его. По другому варианту роль воров исполняют дядя и племянник.
Мотив двух воров предстает в русском эпосе и в другой позиции. в записанном Е. Барановым фабльо терских казаков «Воры» речь идет о побратимстве двух воров – городского и деревенского. Они ограбили судью, унесли у него сто рублей и три тулупа. Поделили все пополам, дело осталось за третьим тулупом. Пошли к судье. Он спал и не знал, что ограблен. Воры сказали ему: мы украли сто рублей и три тулупа. Деньги и два тулупа поделили, а третий никак не поделим. Кому он должен достаться: тому, кто крал, или тому, кто стерег? Тому, кто крал, отвечал судья, не зная, что речь идет о его вещах. Судью подняли на смех. Особенно веселился один купец. Судья нашел воров, дал им еще сто рублей и велел украсть что-нибудь у купца. Воры накинули белую накидку, явились ночью к купцу и сказали: ангелы мы, сейчас унесем тебя на небо. Купец попросил три дня сроку, распродал все по дешевке и собрал деньги на дорогу. На третью ночь воры посадили купца в корзину и принесли к судье {35} . В еще более сатирическом виде передает мотив двух воров чеченское народное фабльо «Вор и князь» {36} .
35
Е. 3. Баранов. Легенды и сказки терских казаков, СМОМПК, вып. 32, отдел II, Тб., 1903, стр. 101-104.
36
Е, 3. Баранов. Чеченские сказки, СМОМПК, вып. 32, отдел II, Тб., 1903, стр. 60-63.
А. Веселовский, Ф. Буслаев, Л. Майков, П. Симони отмечают, что в русском эпосе древний мотив двух воров позже связывался с царствованием Ивана Грозного и Петра Первого {37} .
Мотив воровства в русском эпосе встречается и в произведениях другого жанра. В одном только сборнике Афанасьева зафиксировано более десяти вариантов. Имеются они и в других сборниках. Мотив ловкого вора популярен в украинских, белорусских, болгарских, чешских народных фабльо. По сведениям Болте и Поливки, версии мотива о двух ворах записаны на языках почти всех народов Европы, Азии и Америки. Воруют золото, серебро, драгоценные камни, деньги, корову, быка, овцу, козла. В роли воров выступают купцы, священники, дьяконы, крестьяне, цари.
37
А.
Естественно возникает вопрос: откуда идет мотив двух воров? Попал ли он в Египет из Греции или, наоборот, из Египта в Грецию? Как проник он в грузинский фольклор?
Вопросы эти давно являются предметом дискуссии специалистов В. Мюллер поддерживал приоритет греческой версии, Вуртейм склонялся к признанию первенства египетской версии. Имеется и третье объяснение восходящее к мифологии. Вор признается за божество сокровищ. Разделяющий эту теорию Губернатис полагает, что вор – добрая сила, действующая справедливо, ворует припрятанное добро, как божество Индра из «Ригведы». Но подобный генезис мотива двух воров не представляется убедительным. В действительности мы имеем дело не с мифическими иррациональными силами, а с совершенно реальным, бытовым явлением – приключениями ловкого вора.
В древнегреческий эпос мотив двух воров, по нашему предположению, проник через зафиксированные Геродотом версии египетских жрецов. Распространялся он сначала через книги не только в древнегреческом эпосе, но и в эпосе других народов. Этому способствовала широкая популярность сочинений Геродота. Имя Рампсинита, естественно, было опущено, и мотив двух воров стал связываться с анонимными царем и ханом.
«Сказка о Рампсините» была распространена в Египте задолго до фиксации Геродота. Само имя Рампсинит, скорее всего, искаженная форма имени одного из фараонов древнего Египта – Рамсеса Третьего {38} , из династии Рамесидов, жившего в XII в. до н. э. и царствовавшего свыше 31 года (1198-1167 до н. э.).
38
А не Рамсеса Четвертого (1209-1180 гг. до н. э.), как это отмечено в новом русском издании упомянутых сказок («Сказки и повести Древнего Египта», М., 1956, стр. 98).
Египетские историки свидетельствуют, что Рамсес Третий был очень богат, владел большими ценностями, возводил храмы, мавзолеи, алтари. Сокровища его хранились в многочисленных казнах. Здесь достаточно упомянуть один факт: для украшения одного лишь храма божества Ра в Гелиополе, как сообщает папирус Гариса, он израсходовал 212 фунтов золота и 461 фунт серебра. Из исследования Д. Г. Брестеда явствует, что Рамсес III был одним из богатейших фараонов Египта, чьи сокровища хранились в специальных хранилищах {39} . Все это могло дать основания для возникновения интересующего нас сюжета.
39
Д. Г. Брестед. История Египта, т. II, перевод с английского, М.. 1915, стр. 174, 180-184.
Таким образом, сюжет египетской «Сказки о Рампсините» связывается с именем богатого фараона Рамсеса III (XII в. до н. э.). Древнейший мотив двух воров был известен в Египте еще в XII в. до н. э. Традиционный мотив «Сказки о Рампсините» вошел в мировой фольклор, распространяясь через древнегреческую запись Геродота (V в. до н. э.), а не непосредственно из египетского эпоса. В эпосе других народов имя Рампсинита было опущено, и мотив двух воров стал связываться с анонимным царем.
В грузинском эпосе мотив двух воров появился в глубокой древности. Сказители вдохнули в него живую душу своего народа, обогатили знакомыми деталями, связали с нормами местного быта.
Мотив двух воров оснащен у разных народов по-разному. Если не считать некоторых реминисценций бродячего сюжета двух воров, во всем остальном все они носят у народов мира самостоятельный национальный характер, примеров чему – неограниченное множество.
Мотив двух воров носит интернациональный характер. Распространению традиционного мотива способствовало и само широкое распространение воровства как социально-бытового явления. Каждый народ по-своему остроумно на него откликался. Грузинские фабльо цикла, если не учитывать воспринятых через книги сюжетных реминисценций, по широте раскрытия темы, внутренней и внешней форме, средствам художественной изобразительности, моральным принципам ярко отражают быт грузинского народа, его нравственность и мировоззрение. Народ жестоко порицает воровство как социальное зло и для лепки образа вора прибегает к острому оружию сатиры. Вор, по убеждению народа, язва общества, которую нужно выжечь и уничтожить. Народ считает вора противником общества и требует его неумолимого наказания.