Грузинские народные сказки. Сто сказок.

Автор неизвестен

Собрала она все, что было у ней ценного, увязала в узелок и понесла к богачу. Вошла и говорит:

– Моего мужа дома нет, боюсь, не напали бы на меня разбойники, вот, хочу отдать тебе на сбережение.

Только она развязала свой узелок и показала богачу, что у нее было, как вошел тот работник и стал просить:

– Пожалуйста, верни мне двести рублей, что я тебе на сбережение отдал.

– Возьми, сынок, на что мне твои деньги, – говорит богач; достал он и отдал бедняку его деньги.

Думает богач: «Не отдать ему денег, так и женщина мне не доверится и столько добра обратно унесет».

Взял работник деньги,

считает их, как вдруг вбегает слуга женщины и кричит:

– Госпожа, господин вернулся, ждет, иди скорей домой!

– Ах, – говорит женщина, – после принесу, а теперь надо домой бежать, – и увязала опять все свои драгоценности в узелок.

Радуется бедняк, раскинул он руки и пустился в пляс, развела руки и женщина, пошла по кругу: тут и богач начал плясать.

– Что вы заплясали все? – говорит слуга.

– Бедняк пляшет, что свои деньги вернул, я – что муж, которого я давно уже не видела, вернулся.- А ты с чего пляшешь? – спрашивает женщина богача.

– А я пляшу, что такая простая женщина, как ты, сумела меня надуть! – говорит богач.

Про одного царя и его сына

Жил один великий царь. Как состарился царь и пришло время умирать ему, вызвал он единственного своего сына и наследника и сказал:

– Сын мой, сам видишь – одной ногой я уже в могиле, не сегодня-завтра умру, и сам ты один останешься и все царство в твоих руках будет. Иди поставь себе везде, где найдешь нужным, по надежному дому, чтобы в горе или нужде мог ты укрыться там и найти себе приют.

Послушался сын отца и тотчас отправился исполнять его наказ.

Взял с собой побольше денег, ходит по всему царству и, где только понравится ему место – гора ли то, долина, деревня или дикий лес, – строит себе прекрасные дворцы.

Поставил он так много дворцов и довольный вернулся домой.

Призвал его отец и спрашивает:

– Что, сынок, поставил ли себе дома по моему слову, будет ли у тебя где укрыться в тяжелую минуту?

– Да, отец! – говорит сын. – Везде, где только понравилось мне место, – в горах или в долине, – поставил я прекрасные дворцы.

– Горе твоему врагу, сын мой, – говорит отец, – ты не те дома строил, о каких я тебе говорил: пустые дворцы, сынок, не помогут в горе и не укроют от беды. Я тебя учил – по всему царству найди честных и верных людей, полюби их, подружись с ними, и они-то и дадут тебе верное и надежное пристанище в тяжелую минуту. Знай, если есть где у человека верный и честный друг, там и дом и кров для него найдутся.

Шершень

Жили два брата. У них была только одна упряжка быков. Когда они поделились, то решили: «Быков делить не будем, один бык ни тому, ни другому не впрок. Оставим их вместе. Придет время пахать или мельницу вертеть, будем по очереди пользоваться.»

Так и решили.

Пришла весна, повел старший брат

пахать свою землю. Пашет он, засевает свою землю, а младший сидит сложа руки и ждет, когда придет его черед и отдаст ему брат быков. Идет время, запаздывает он с севом, а брат и не думает отдавать быков. И не так-то уж много пахоты у него, кажется, давно бы пора управиться, да нет – он все тянет, держит быков, не отдает.

Отчего бы так? Вот отчего: не будь носа промеж глаз – заели бы глаза друг друга. Так и братья: брат с братом разделятся – уж друг о друге не думают; больше того: нет у тебя врага – поделись с братом, объявится враг. У старшего брата вот какая мысль засела: хочет он присвоить обоих быков.

Наконец, когда уже у младшего и надежда вся пропала вспахать свое поле вовремя, когда уж все терпенье иссякло, говорит он брату:

– Погиб я, братец, если не отдашь мне хоть сейчас быков. Ты уже довольно поработал, и, если будет на то воля бога да твоей судьбы, тебе хватит и того, что вспахал да засеял, а у меня, запоздай я еще немного, вся семья с голоду погибнет.

– А что ж мне с того, что твоя семья с голоду погибнет? Мы этого при дележе не оговаривали. Одолжу тебе быков – моя воля, не одолжу – и на то моя воля. Я еще своей работы не кончил, а тебе быков отдавать – так ведь вся деревня меня на смех поднимет.

– Я у тебя в долг ничего не прошу, эти быки ведь не поделены, и если ты о себе позаботился, то и я хочу о себе подумать.

– Так я и знал, что ты выдумаешь что-нибудь. Может, еще и семью свою кормить заставишь, будто и это при дележе было оговорено? Где же это видано, чтоб после дележа еще что-то общее оставалось? Когда мы поделились, быки достались мне, а не будь того, не будь быки мои, – так бы ты и дал мне их весной на пахоту! Быки эти мои, и дам ли я их тебе или не дам – на то одна только моя воля.

– Да нет, неправда! Эти быки как твои, так и мои, – клянется младший.

Но когда у человека в уме и в сердце угнездились хитрость и подлость, разве его клятвой проймешь? Не было у них свидетелей при дележе.

– Хорошо, – сказал младший, – какой правдой ты у меня быков отнимаешь, пусть той же правдой они и служат тебе.

Если клятве человек не верит, его и проклятьем не возьмешь.

– Пусть так, – сказал старший. Прошло время.

Однажды затеял младший брат праздник – сапуршао. Созвал он близких и далеких, малых и больших: идите, пожелайте мне счастья на бедноту мою. Позвал он и двуличного своего брата, но того не очень-то заботило счастье брата – отказался он и пошел в поле работать со своими неправдою добытыми быками.

Вышел старший брат в поле, вывел быков, не прошел он и одного ряда, как откуда ни возьмись шершень. Прилетел и давай кусать быков. Взбесились быки, понесли, бросаются туда, сюда, сами не знают, куда их носит. Задрали хвосты кверху, загнули головы книзу и носятся по полю взад и вперед.

Долго удерживал взбесившихся быков старший брат, долго боролся, но не одолел. Да и как одолеешь быков, когда уж у них изо рта пена пошла и глаза все кровью налились? Замучили его совсем быки, свалили, зацепили отточенным, что меч, лемехом и потащили. Бегут быки, тащат надетого на плуг, как рыба на удочку, старшего брата. Бегут полями и лесами, через плетни и ограды, через ямы и рытвины прыгают – извели несчастного человека. И так, взбешенные, страшные, ворвались прямо во двор младшего брата.