Грядет пора развлечений
Шрифт:
За моей спиной открылась дверь, и я поспешно вырвал руку из осязателя; можно было подумать, что меня поймали на подглядывании в замочную скважину.
Девушка стояла в дверях спальни и, казалось, дрожала. На ней была серая шуба с белыми пятнами и серая бархатная вечерняя маска с серыми кружевами вокруг глаз и губ. Ногти ее покрывал серебряный лак. Мне даже в голову не приходило, что мы куда-то пойдем.
– Нужно было сказать вам, - тихо произнесла она. Взгляд ее из-под маски нервно бегал от книг к телевизору или устремлялся в темные углы комнаты.
– Но
– Есть одно место рядом с консульством... с сомнением сказал я.
– Я знаю, где мы можем быть вместе и поговорить, - быстро сказала она.
– Если вы не имеете ничего против.
Когда мы вошли в лифт, я заметил:
– К сожалению, я отпустил такси.
Оказалось, однако, что машина еще на месте по причинам, известным только водителю. Выскочив, он, улыбаясь, открыл перед нами переднюю дверь. Я сказал, что мы предпочитаем сидеть сзади, и он неохотно открыл заднюю дверь, захлопнул ее за нами и сам уселся впереди.
Моя спутница наклонилась вперед.
– Рай, - сказала она. Водитель включил двигатель и телевизор.
– Почему вы хотели знать, британец ли я?
– спросил я, чтобы начать разговор.
Она отодвинулась от меня, прижав маску к стеклу.
– Посмотри на Луну, - сказала она быстро.
– Ну скажи, почему?
– настаивал я, понимая, что раздражен и не она тому причиной.
– Она медленно движется вверх по пурпурному небу.
– А как тебя зовут?
– Из-за этого пурпура она кажется еще более желтой.
И тут я вдруг понял причину своем раздражения. Это был квадрат мерцающего света возле водителя.
Я ничего не имею против обычной борьбы, хотя смотреть ее мне скучно, но совершенно не выношу схваток женщин с мужчинами. То, что силы в основном "равны" - мужчины слабые и с короткими руками, а женщины в масках молодые и ловкие, - делало для меня эти схватки еще более отвратительными.
– Пожалуйста, выключите экран, - попросил я.
Водитель не оглядываясь покачал головой.
– И говорить не о чем, дорогуша, - сказал он.
– Эту девушку готовили для схватки с Малым Зирком добрых несколько недель.
Я с яростью вытянул руку вперед, но девушка удержала меня.
– Пожалуйста, - испуганно прошептала она, качая головой.
Разочарованный, я вновь опустился на сиденье. Теперь девушка сидела ближе, но молчала. Несколько минут я следил за борьбой крепко сложенной девушки в маске с жилистым и тоже замаскированным противником. Его попытки атаковать напоминали движения паука-самца.
Я повернулся, глядя на свою спутницу.
– Почему эти трое хотели вас убить?
– резко спросил я.
Отверстия ее маски были устремлены на экран.
– Потому что ревнуют, - прошептала она.
– А почему они ревнуют?
Она по-прежнему не смотрела на меня.
– Из-за него.
– Кого?
Молчание.
– В чем вообще дело?
– спросил я.
Она все так же не смотрела в мою сторону.
– Послушай, - весело сказал я, меняя тактику.
– Ты должна мне что-нибудь рассказать о себе. Я даже не знаю, как ты выглядишь.
–
– Мне очень жаль, - услышал я ее голос.
– Ты меня так испугал. На мгновение мне показалось, что...
Она наконец повернулась в мою сторону, шуба ее распахнулась: под нею было вечернее платье в стиле критского Возрождения - кружева, поддерживающие груди, но не закрывающие их.
– Не злись, - сказала она, обнимая меня за шею.
– Сегодня ты был великолепен.
Мягкий серый бархат ее маски касался моего лица. Сквозь кружева высунулся влажный теплый кончик языка и прильнул к моему подбородку.
– Я не злюсь, - ответил я.
– Просто удивлен и хочу тебе помочь.
Такси остановилось. По обе стороны улицы виднелись черные отверстия окон с торчащими в них осколками стекла. В туманном пурпурном свете я заметил несколько оборванных фигур, движущихся к нам.
– Это движок, - пробормотал водитель.
– Приехали.
– Он сидел сгорбившись, неподвижно.
– Плохо, что это случилось именно здесь.
– Обычно хватает пяти долларов, - прошептала моя спутница. Она с таким страхом смотрела на собирающиеся фигуры, что я поборол возмущение и сделал, как она советовала. Водитель взял банкнот без единого слова. Вновь запуская двигатель, он высунул руку в окно, и я услышал, как о мостовую звякнули несколько монет.
Моя соседка вновь прижалась ко мне, но смотрела на экран телевизора, где крепко сложенная девица как раз укладывала на лопатки конвульсивно дергающегося Малого Зирка.
– Я так боюсь, - прошептала она.
"Рай" оказался таким же разрушенным районом, но там был клуб с занавесками на окнах, в дверях которого стоял грузный швейцар, одетый в космический скафандр. Меня это слегка ошеломило, но, пожалуй, понравилось.
Мы вышли из такси в момент, когда на тротуар упала пьяная старуха, сорвав при этом маску. Какая-то шедшая перед нами пара отвернула головы от полуоткрытого лица, словно смотрели на отвратительное тело на пляже. Когда мы входили за ними в клуб, я услышал голос швейцара:
– Быстрее, бабуля; иди и закройся.
Внутри царил голубой полумрак. Девушка утверждала, что здесь мы сможем поговорить, но мне это показалось невозможным. Кроме хорового сморкания и покашливания (говорят, что половина американцев аллергики) здесь был еще ансамбль, игравший исключительно громко в новейшем стиле, согласно которому электронная компонующая машина выбирала случайные группы звуков, а музыканты добавляли к этому свои мизерные индивидуальности.
Большинство клиентов сидели в отдельных боксах. Ансамбль играл за баром, а на эстраде танцевала девушка, совершенно голая, если не считать маски. Небольшая группка мужчин в конце бара не обращала на нее внимания.