Грядущая буря
Шрифт:
От жестокого ветра лицо его уже онемело, поэтому он натянул балаклаву и набросил на себя капюшон, хотя и не завязал его снизу. По идее он должен был также надеть темные очки, чтобы защитить глаза от ультрафиолетовых лучей, которые никакие облака не в состоянии были остановить. Но затем он от этого отказался. Они лишь превратят сумерки в абсолютную ночь, а он не планировал надолго оставаться здесь снаружи.
Он оглядел впадину, в которой они разбили куполообразную палатку.
Они поставили ее тылом к самой высокой стене впадины, чтобы обеспечить тем самым себе максимально
Дитер подошел к краю этой низины и снова присел, прислушиваясь и оглядываясь вокруг. Снег в тусклом свете, казалось, чуть сверкал, и он смог разглядеть следы, оставленные снегоходом и санями. Но больше он ничего не увидел.
Он встал и осторожно прошел шагов десять, а затем снова пригнулся. Его толкнул порыв ветра, словно какой-то полузащитник, почти сбив его с ног. Снова взглянув на облака, он решил двигаться чуть менее осторожно; ему хотелось вернуться в палатку к тому моменту, когда погода ухудшится.
Склон позади палатки был довольно крутым, и одной рукой он придерживался за него, чтобы не упасть, когда двинулся по нему. Затем, справа от него, его внимание что-то привлекло. Это была широкая, темная линия, которая, казалось, блестела от влаги. Это не скалы и не камни, подумал он, похоже, она пролегает по снегу. Он двинулся наискосок, намереваясь выйти к этой отметине. Это могло быть просто оптической иллюзией, скрывающей под собой выход на поверхности грунта, покрытого тонким слоем льда.
Но когда он добрался туда, он понял, что нет. Дитер огляделся, не увидев ничего необычного, а затем присел на корточки. Вытащив маленький фонарик, он направил его на эти следы и нахмурился.
«Кровь», подумал он в изумлении. Он ведь чувствовал ее запах, поэтому по идее он не должен был этому удивиться, однако…
Что-то врезалось в него сзади, пистолет вылетел у него из рук и полетел по снегу. Прежде чем Дитер успел очухаться, на него что-то грохнулось сверху, что-то настолько тяжелое, что у него даже ребра заскрипели, когда оно выбило ему из легких воздух. Ему в плечо вонзились похожие на зубы резцы, и он поднял кулак, врезав им твари в голову. Обиженная им, она приподнялась, издав гортанный выкрик, и фон Россбах в этот момент сумел перевернуться, прежде чем она снова его прибила вниз.
Тюлень! Он едва успел поднять руку, чтобы заблокировать удар твари в свое горло. Острые зубы морского леопарда пронзили несколько слоев плотной ткани, как будто это была какая-то паутинка, вонзившись в беззащитную плоть под ними. Зверь покачивал головой, как доберман, терзающий свою добычу, из пасти у него воняло дохлыми пингвинами и тухлой рыбой. Он стал бить его и ластами, пока сильный удар Дитера кулаком не поразил того в маленькую башку сбоку, словно кувалдой. Тюлень выпустил его, рявкнув немного от удивления, отскочив назад на брюхо, а затем вновь поднявшись над ним и покачивая головой из
Дитер пнул его высвободившейся ногой сбоку, и, к его удивлению, тот с него сполз; он оттолкнулся от него и заскользил вниз по склону прочь от этой твари. Он с изумлением уставился на него, поднявшись и снова встав на ноги. Какого черта он тут делает?
Отсюда, снизу, он смог заметить, что брюхо животного было всё изодрано из-за того, что оно ползло по льду. Зверь, должно быть, наполовину обезумел от голода и боли.
«Это, конечно, объясняет, почему он напал на меня, но не дает ответа на главный вопрос: что он тут делал, так далеко от моря?»
К его ужасу в темноте к нему стали приближаться еще две другие огромные колышущиеся туши. Он огляделся по сторонам, пытаясь отыскать свой пистолет, и не смог его найти.
«Джон!», закричал он, и в этот момент, наконец, разразилась буря, диким, неземным воем.
Всё вокруг тут же стало белым, и ветер стал прорываться к нему сквозь одежду, как будто ее вовсе не было. Он снова позвал, но не услышал собственного голоса из-за завываний ветра. Какой-то инстинкт велел ему начать двигаться, и он почувствовал, что какая-то тяжелая туша навалилась на то самое место, где он только что стоял. Он стал отскакивать с места на место, преследуемый тюленями и ослепленный снежным ветром. Он нащупал ремень и вытащил охотничий нож, почувствовав себя спокойнее с оружием в руках.
Он попытался остановиться, но его сбивал ветер, от его ледяного дыхания у него немели лицо, руки и ноги, мерзла кожа по всему телу, и ветер грозил сбить его с ног. Какая-то серебристая голова ударила его в сапог, и он в ответ ударил ее ножом, лезвие при этом скользнуло по кости. Эта голова снова исчезла, хотя зверь, должно быть, потряс ею, потому что ноги его оказались залитыми кровью, горячей лишь на мгновенье, после чего она замерзла, превратившись в красный ломающийся лед.
«Нужно отыскать укрытие от ветра», подумал фон Россбах, безумно спокойный.
Кое-что у него за спиной могло дать ему хотя бы одно направление, откуда тюлени не смогут на него напасть. Тот факт, что они были в два раза длиннее его роста, злые, как черти, и вооружены ужасными зубами, а у него был только нож, в этом случае не будет иметь особого значения.
Улучив момент, он присел на корточки, на короткое время сунув руки подмышки, чтобы согреть их. Если руки у него онемеют, он может потерять нож, даже не осознав этого. Дитер проклял себя за то, что оставил там очки; ему казалось, что даже его глазные яблоки замерзают.
Внезапно над ним нависли две фигуры, чуть темнее по цвету, по сравнению с остальным белым миром. Оттолкнувшись назад могучим прыжком, Дитер решил дать себе возможность упасть; две эти туши последовали за ним, словно плывя по снегу. Падение продолжалось слишком долго, и австриец почувствовал внутри ледяной трепет.
«Трещина!», с ужасом подумал он, а затем почувствовал удар, и кричащая белизна превратилась во мрак.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
«РЫЖИЙ ТЮЛЕНЬ»
«Я не поеду», сказала Клея. Она отвернулась от Трикера и вновь принялась печатать.