Грядущий Апокалипсис. Пробуждение Царевен
Шрифт:
– Нам к тому выходу, – и Илья повел по перрону Царевну.
Но она не могла идти быстро. Эти каменные чертоги очаровали её, особенно бронзовые светильники у стен. Как, впрочем, и гладкий мрамор отделки.
– «Таганская» ещё красивее.
–Потом посмотрим, – и это был не вопрос Царевны, а утверждение.
Поднялись по лестнице, и они встали на эскалатор, она осматривала всё, коснулась даже пальцем плафона, ощупала резиновый поручень эскалатора, и осталась довольна.
Они поднялись по ступеням, прошли через турникет, и оказались в громадном пешеходном переходе.
– Мы не воюем, мы же идём в музей,– успокаивал юноша даму.
Её левая рука вцепилась в его правую так сильно, что он вопросительно глянул на Царевну.
– Извини, – только прошептала она.
Глянув на витрину «Фаберже» только качнула плечами, видно подобные золотые украшения не впечатлили Мёртвую Царевну. Но вот и красное здание музея, увенчанное шпилями, так напоминающее сказочный терем. Уже с билетами, взятыми в кассе, они вошли внутрь. Внутренний двор сразу привлёк её внимание, долго смотрела на роспись потолков, и резные колонны.
– Здесь эпоха каменного века, – и он показал на стеллажи и восстановленный облик людей древности.
Ильда глянула на висевшие бивни мамонта, хотела погладить, но тут же отдернула руку, словно вспомнив.
– Мне нельзя, – тихо прошептала она.
А посмотрев на фрески Васнецова, только изрекла:
– Кто же охотится на Индрик-зверя?
Сунгирских близнецов разглядывала долго, особенно их мамонтовые копья. И тихо-тихо произнесла:
– Неужто они первую усыпили?
Зато зал бронзового века просто лишил её покоя. Ильда долго смотрела на экспонаты, прочитала каждую этикетку, разглядывала андроновский сосуд с изображением колесницы. Лодку, выдолбленную из целого ствола дерева.
– У нас по другому строили. Лодьи длиной, – и она пересчитала сажени в метры, – четырнадцать метров. Кожаные они были, ребра китовые, и только нижний брус дубовый.
– И крепкие были?
– И на Алатырь ходили, и на Грумант. И ко мне, на Запретный. Но туда только я путь ведаю, – гордо заявила она.
Вещи из Бородинского клада впечатлили её, но увидев Серебряные копья, сказала, показав на них Илье:
– Это против моего воинства. И знаешь сколько они стоят? Ценой каждое копье, как целое стадо коров.
У стенда Сейминско- Турбинской культуры остановилась надолго, опять увидев Серебряные копья, и искривленные ножи, названные здесь серпами. Но она лишь качнула головой, не соглашаясь:
– Это, – и она показала пальцем, – голову брить. Бритва.
– И что, все головы брили? –
– Нет, зачем? клок волос, косичку оставляли на затылке справа. Вожди не брились.
Дальше пошли эпохи, про которые она не знала, и лишь молча смотрела на древности скифов, греков, хотя и узнавала подобное.
– Сколько значит времени прошло, как я спала?
– Где- то пять тысяч лет, – ответил юноша, – ты хорошо сохранилась, – попробовал пошутить он.
Осмотрела и славянские артефакты, и дальше, культуру Руси от Киевской до Московской, изучая всё досконально. Поднялись и на второй этаж, мимо парадной кареты. 18 и 19 век впечатлил её меньше.
Не пропустила она и сам Кремль, так что домой вернулись совсем поздно.
***
Ночь в семье Сурова была неспокойной, как у деревенского фельдшера. Царевна была просто целительницей, но этого она ждала и боялась.
Позвонили в дверь, Ильда вскочила, и подошла, спросив как учили:
– Кто?
– Помоги, спаси, – сквозь слёзы услышала она.
Целительница быстро оделась, вышла из квартиры и захлопнула дверь за собой, увидев девочку-подростка, размазывающую слёзы по щекам.
– Пойдём, – ребенок потащил девушку за руку, – быстрее…
Лифт опустился вниз, они не мешкая, вышли из подъезда. Горели только фонари, отбрасывая по четыре тени на тротуаре. Девчонка часто оборачивалась, словно думала, что Ильда, её последняя надежда, сейчас сбежит.
– Куда идём? – спросила Ильда.
Девочка показала рукой, Царевна не думая, схватила девчонку в охапку, побежала быстро, как могла, и они уже были перед нужным домом. У подъезда ещё стояла скорая, моргая синими огнями. Также быстро влетели они на этаж, и вошли в незакрытую дверь.
– Где? – просто спросила Царевна, и тут увидела всё сама.
На диване лежала женщина средних лет с побелевшим лицом, и кажется, уже не дышала. Медики снимали маски в прихожей и уже собирались уходить.
– Зеркальце, – сказала Ильда, и получив что просила, поднесла к губам умирающей.
Стеклянная поверхность запотела, и девушка тут же приложила руки к голове лежавшей. Это продлилось долго, больше, чем обычно. Но вот, целительница почувствовала дыхание, и увидела, как порозовело лицо женщины. Ильда встала, посмотрела вокруг, и пальцем поманила девочку, стоявшую рядом. Ребенок двигался с трудом, словно закаменел от горя.
– Тебя как зовут? – спросила целительница.
– Женя.
– Женя, ты не говори никому, как мы с тобой по улице бегали.
– А про маму? – спросила она.
– А чего про меня-то? Нельзя на пять минут прилечь? – говорила ожившая, поднимаясь.
– Мама!
– закричала девочка, хватаясь за руки женщины, – не умирай больше!
– Ладно, пойду я, – добавила Ильда, отвернувшись и прошла в прихожую.
Тут раздался настойчивый звонок в дверь, и на пороге стоял вежливый молодой человек в опрятном костюме и с портфелем в руке.
– Скорблю вместе с вами,– и сделал очень грустное лицо, – готов помочь вам с хлопотами в связи с вашим горем. Санитарная машина уже в пути, и «Ритуал» готов помочь вам с погребением.