Грязь
Шрифт:
Наконец она смогла вдохнуть немного воздуха. Немного. Как раз достаточно, чтобы не умереть. Мало-помалу межреберные мышцы расслабились, и она снова смогла дышать.
Шаги.
Чужак поднялся.
Он приближался к ней со стонами.
Франческа увидела его перед собой, освещенного городскими огнями.
Джованни!
Человек в куртке «Генри-Ллойд».
Рукой он зажимал культю.
Франческа подалась назад, ползя на ягодицах. До самого края кровати.
«Не убивай
«Не убивай меня. Не убивай меня…»
Тем временем она забралась на кровать и прижалась спиной к стенке. Бежать было некуда.
Конец.
«Франческа! Франческа!» — произнес мужчина искаженным, странным, неестественным голосом.
«Франческа, помоги мне!»
Мужчина, шатаясь, пересек комнату.
Франческа взяла телефон и бросила в него. Потом несколько книг и бросила их тоже.
«Иди к черту! Сукин сын. Какого хрена тебе надо? Оставь меня в покое», — прохныкала она.
Он подошел еще ближе, теперь молча. Франческа схватила настольную лампу. Швырнула в него. Не попала.
Она была в ловушке. Мышь в мышеловке. Она пошарила руками. Поискала что-нибудь, чтобы запустить в него.
Ничего.
Потом в складках одеяла она нашла кое-что.
Спицы.
Вязальные спицы.
Стащила шерсть, обмотанную вокруг них, прорычала: «Умри, ублюдок!», подняла длинные стальные спицы и бросилась на него как фурия.
Мужчина этого не ожидал. Он не шевельнулся.
Франческа ударила его. Изо всех своих сил. Сначала в живот, а потом в грудь. Три раза. Спица пронзила одежду, а потом плоть, без всякого труда. Вошла как в масло.
Мужчина стоял неподвижно.
Франческа снова ударила его. Один, два, три, десять, сто раз.
«Умри. Сукин сын. Умри, ублюдок», — кричала она ему.
Джованни, чужак, злой человек, просто упал. Навзничь. Как статуя, из-под которой вынули пьедестал.
Простонал только, почти удивленно:
«Черт, Франческа. Ты меня… меня убила!»
Франческа ударила его еще раз. И еще. И еще.
Солнце наконец появилось, вместе с туманом, превращая все предметы в один, серый и светящийся. Дождь закончился. Солнечный свет проникал в окно, освещая пылинки в воздухе. Было холодно.
Франческа приоткрыла глаза.
Солнце! Наконец-то солнце.
Она ощущала озноб в теле. Должно быть, у нее температура. И даже высокая.
Сколько времени?
Видимо, поздно. Солнце за окном стояло уже довольно высоко. Франческа не хотела вставать, но было холодно, и она чувствовала себя разбитой.
Она натянула простыни до самого носа.
Но простыни были мокрыми и липкими и совсем не грели. И пол, на котором она спала, был холодным и жестким.
Возможно,
Она скинула с себя простыни. Совершенно красные простыни. Как и все вокруг. Ковер. Пол. Стены.
Она тоже была вся красная. Только красное, бывшее на ней, высохло и теперь стягивало кожу, но не больно.
Она встала на ноги, вся дрожа.
Огляделась.
«Ничего себе беспорядочек!» — сказала вслух.
Пошла на кухню. Поставила греться воду.
Полицейские из Скотланд-Ярда приехали, когда Франческа пила в гостиной чай и смотрела телевизор.
Полицейские машины — две, если быть точным, — остановились прямо около дома мисс Ренделл.
Инспектору Шеллу полчаса назад позвонили из Италии. Какой-то комиссар Пачинетти на школьном английском объяснил ему, что имеет веские основания считать, что одна молодая итальянка, Франческа Морале, в настоящее время проживающая в Лондоне, совершила серию убийств в Риме два года назад.
Инспектору Шеллу совсем не хотелось никуда ехать, хотелось остаться в своем кабинете, в тепле. Этим утром у него ужасно болела голова, вчера вечером он немного перебрал, но настойчивый и тревожный голос комиссара Пачинетти заставил его пошевелиться.
Когда он подъехал ко входу в дом девушки, то обнаружил, что дверь открыта и стекло выбито. Вместе с тремя агентами он бегом поднялся по лестнице. На втором этаже дверь была выломана. Он вошел.
Франческа Морале была голая, вся измазанная кровью.
В спальне инспектор обнаружил безжизненное тело мужчины, пронзенного тридцатью вязальными спицами.
Кровь из тела вытекла на матрас, придав ему цвет красного вина.
На лице молодого, не старше тридцати лет, мужчины было странно-удивленное выражение из-за двух спиц, проходивших насквозь через обе щеки. Длинные волосы пепельного цвета, собранные в конский хвост, слиплись, как невымытая кисть. Длинное пальто было распахнуто, открывая подкладку, старую и рваную. Рубашка расстегнута. На груди у парня был вытатуирован китайский дракон, плохо различимый из-за крови и спиц, пронзавших его. Жертва оказалась, как выяснилось потом, Клайвом Элсоном, художником.
Инспектор накинул на девушку свое пальто.
Девушка улыбнулась и спросила, не хочет ли он чаю, — только что заварился.
Зоолог
Я хорошо помню.
Пивная называлась «Желтый клюв».
Маленькая, полная народа, отделанная под английский паб — деревянные стены, бокалы, подвешенные над стойкой.
Я сидел за столом вместе с преподавателями, ассистентами и исследователями Болонского университета.