Грязь

Матвея

Ты ведь всегда будешь смотреть на меня так? Хочу услышать да.

Он улыбнулся.

Это не ответ. Скажи, ты будешь смотреть на меня так?

Да.

Она улыбнулась.

Он стал расшнуровывать рубашку. Ее пальцы тоже потянулись, но расшнуровывать нужно было корсет. Она не сразу поняла это, поэтому стала искать у себя на теле шнурки от рубашки. Она делала это с некой паникой. Боялась, что все испортила.

Я все испортила?

Нет. Так даже лучше. Я сделаю все сам.

Он сделал несколько шагов к ней, а затем резко развернул к себе

спиной. Она перестала дышать. От прикосновения его пальцев у себя на плечах. От того, как его дыхание обожгло ее кожу.От того, что он стоял прямо за ее спиной. Она не видела его лица, но была уверена, что он в предвкушении. Ему не терпится узнать, что его ждет.

Провел пальцами по ее ключицам.

Не делай так больше. Задерживать дыхание не так уж и просто.

Прикасаться к ее коже - значит пропустить через себя разряд молнии. Она словно прожигала до самых кишок, оставляя за собой лишь месиво. Кровавое и липкое.

Теперь … когда ты так близко,я понимаю, что сдерживать себя будет сложно.

Я тоже почувствовала это. По твоим властным прикосновениям.

Она знает, что принадлежит ему. Он тоже знает это, но ему не терпится показать это ей. Ей тоже не терпится почувствовать это.

Знать, что ты чья-то чертовски льстит твоей гордости. Не как вещь, а как нечто-то, что составляет целое. Когда ты рядом с ним, то чувствуешь себя целым. А когда его нет рядом? Тогда появляется чувство, что ты существуешь лишь наполовину. Немного жестоко, но необходимо. Без жестокости люди бы никогда не познали бы добра, тепла, нежности и заботы.

Немного затянуто. Действия немного затянуты. Она понимала это, но не понимала, почему он медлит. Она была уверена, что этой ночью он не будет сдерживаться. Думала, что больше он не уступит ей, как тогда с поцелуем. Думала, что это будет…

Он вдруг резко заставил ее наклониться, так что теперь ее лицо ощущало дерево стола. Она не ожидала этого. Было неожиданно и резко. Немного больно. Она чувствовала, как корсет начинает ослабевать. Он перешел к решительным действиям. Теперь уже невозможно отступить назад.

А если она попросит? Что он собирается делать тогда , когда она посмотрит на него с просьбой в глазах?

Он еще не думал над этим, ведь все должно получится.

Она чувствовала, что еще немного и он покончит с корсетом. Еще пару движений и платье спадет на пол. Она, конечно же, могла попытаться вырваться, но не хотела этого делать сейчас. Сейчас она могла стерпеть. Ведь может быть хуже, а для этого хуже ей будут нужны силы. Первый раз никогда не может пройти гладко. Как бы не старались обе стороны.

Покончив с корсетом он развернул ее к себе, так что она стояла перед ним, выпрямив спину.

Такая напряженная. Он ощущал это. Напряженность проходила по всей ее спине, заставляя немного выгнуться.

Это все из-за его пальцев. Они были холодными, но это было именно то, что ей сейчас необходимо. Немного прохлады, потому что она уже чувствовала, как по ее телу распространяется жар.

Главное не прерывать зрительный контакт.

Его

руки переместились ей на плечи, а затем медленно скользнули вниз, захватив за собой бретельки платья. Ткань легко поддавалась, скользя вниз. Тихий шорох платья нарушал тишину, но им было все равно. Сейчас им было не до этого.

Она желала увидеть его реакцию при виде своего тела.

Он видел, как у нее внутри нарастает смущение. Тело становилось более открытым, а ему все было мало. Он хотел видеть ее всю. Голой.

Наконец платье уже валялось у ее ног.

Он осматривал ее снизу вверх. В таких случаях глаза всегда должны быть последними. Он должен увидеть в них согласие, прежде чем перейти к действиям. А если его нет? Тогда стоит ждать насилия.

Тонкие щиколотки. Казалось, чтобы отрезать их хватит одного удара кухонного ножа. Он бы так и сделал, но не станет. Это же ведь она…

Точенные колени. Захрустят ли у нее кости от одного удара молотком?

Немного широкие бедра. Так женственно! Так, что хочется … хочется много, но сделать можно не все. Печально.

Тазовые косточки. К ним вновь хотелось прикоснуться. Совсем как тогда, когда они целовались. Хотелось сжать их и показать … показать хоть что-нибудь.

Талия. Скорее бы уже обнять тебя.

Упругая грудь среднего размера. Хм… на другое я и не рассчитывал.

Выпирающие ключицы. Они, как птицы, хотят покинуть эту клетку-тело.

Плечи. Надеюсь, они смогут выдержать все. Постарайся, милая.

Красивые руки. Они ведь достаточно сильны?

Шея. Хрупкая. Сильно не придется стараться, чтобы задушить тебя.

Она закусывает нижнюю губу. Такие мягкие и пухлые.

Хочу ощутить их.

Семеро!

Ее глаза.

Не стоило смотреть в них. Так много всего. Это разрывает на части. Дрет до самых костей, заставляя кровоточить.

Ты боишься? Ответь честно.

Немного.

Может расскажешь сама, что ты ты сейчас испытываешь?

Сомнение. Я не уверена, если хочу это. И еще мне стыдно. Я знаю, ты видел много голых тел женщин, но я … я никогда еще не была в такой ситуации. Меня это смущает. Хочу узнать какого это, но … это двоякое чувство все портит! Кажется во мне больше да, чем нет, поэтому … поэтому прежде чем я скажу да, скажи и ты что-нибудь.

У него был звериный взгляд. На лице играла легкая улыбка с примесью похоти. Она скрывала столько лукавства. Его сложно разгадать, но легко прочувствовать. Она знала, что он чувствует желание. Скрывать его ему не хотелось.

Нужно что-нибудь сказать? Я знаю, что тебе это необходимо, но…

Он усмехнулся.

Так ничего и не скажешь?

Я перейду к действиям.

Руки на талии. Быстрым рывком он поднял ее и, отшвырнув платье ногой, усадил ее на стол.

Она была легкой и тонкой. К таким все время хочется прикасаться.

Удивлена?

Да, не ожидала…

Он уже сминал ее губы настойчивым поцелуем.

Где тебя только носили раньше боги Севера?

Такими губами можно только наслаждаться. Восхищаюсь тобой.