Грязь
Шрифт:
Но она делала это одна. Лежала на кровати и ворочалась из стороны в сторону. Прогоняла от себя сон. Пыталась убежать от тяжести, но она не зала, где укрыться. точнее она знала, но как туда добраться, к сожалению, нет. Путь к нему там запутан. Он полон капканов и ловушек. Он полон боли и слез.
И все это ей нужно будет испытать на себе. Почувствовать соленость влажных дорожек на щеках. Почувствовать безысходность. Ей придется почувствовать боль.
Рядом с ним есть все, но многое из этого разбивается, и она не в силах склеить
Она убеждала себя, что он скоро вернется. Смотрела, как догорают свечи, и убеждала себя.
Он ведь не с другой! Этого не может быть. Мы теперь связаны. Навсегда. А измена…
Она не выносила этого слова. Ненавидела его всей своей сущностью. Тем более сейчас, когда ее муж он. Теперь, когда ее муж такой…
Ей всегда не будет хватать слов, чтобы описать какой он. Единственная вещь, в которой она была уверенна так это в том, что этого всегда будет мало. Слова не смог донести то, что она испытывает рядом с ним. Это надо прочувствовать. На уровне сердца. Очень глубоко. Для этого нужен свой человек.
Своего она нашла.
Но нашел ли он?
Он ушел, потому что ему было мало ее? Оставил ее одну, потому что эта ночь для него ничего не значит? Он ведь стольких перетрахал, что наверно сбился со счета. А она просто очередная. Очередная, которая будет с ним до самой смерти. И все это, просто потому что она его жена. Это всего лишь статус, а ей хотелось чуть большего. И в это больше входило эта гребанная преданность.
А самое главное то, что она собиралась быть ему преданной.
Считала это чем-то высоким и благородным. Думала, что быть верной - значит быть чем-то стоящим. И она надеется … так глупо надеется, что он оценит это по достоинству. Не с насмешкой. А так, что для нее это будет высшая похвала.
Ей уже удалось получить ее от него. Когда он назвал ее своей. Она думала, что весь мир остановился в тот момент. Все замерло, а время перестало бежать вперед. Всем было крайне интересно остановится и рассмотреть эту сцену по-лучшее. Хотели разглядеть все детали.
Она сама почувствовала, как все ее нутро замерло. По телу пробежался холодок. Она была готова упасть … упасть очень низко … лишь бы это оказалось правдой. Такой сладкой и тягучей. Правдой, о которой она грезила в последнее время.
Она хотела ощутить это - она ощутила, но вот то, что следует потом …
Ее это не приводит в восторг. Совершенно. Это скорее настораживает, потому что она, черт возьми, строит догадки. А варианты, приходящие ей на ум, не самые приятные. Все ее мысли кричат об измене.
Она видит прямо перед собой это слово. Она написано кровью. У Болтонов такое часто случается. Проливается кровь. Вот только ей не хочется в этом участвовать. И ей плевать, проливает ли он кровь. Главное, чтобы это не была дорогая ей кровь. Таких мало осталось. Крайне мало.
Посмотрим, сможет ли она сохранить эту кровь? Сможет ли она остановить его?
Она надеется на это.
Снова.
Даже
В комнате уже становилось светло. Еще пару минут и в свечах не будет толку. Утренний свет сделает за них все.
Она тоже этого хотела. Хотела, чтобы в трудную минуту ее кто-то заменял. Чтобы была ее копия, которая была бы способна вынести все. Так было бы легче, да? Тогда люди бы считали себя настоящими героями. Сильными и смелыми. Такими уверенными в себе и такими … люди бы считали себя непобедимыми!
В них бы была эта глупая мечта жить вечно.
Никогда не умирать?
Согласился бы кто-нибудь на это? Возможно самый отчаянный человек пошел бы на это. Такие люди очень часто соглашаются на все, что им предлагают. Они не способны здраво мыслить в таком состоянии, а потом … потом приходит осознание того, что они давно передохли. От них воняет гнилью. Стоит лишь открыть рот, как оттуда вырывается воронье. Оно обычно кружит над мертвым, а когда ты соглашаешься со всем, что преподносит тебе жизнь - ты умираешь.
Превращаешься в ходячий труп, который не способен сопротивляться. Черви уже разлагают твою гнилую плоть. Черные крылья выклевывают твои бесстыжие глаза. У мертвого в глаза всегда замирает бесстыдство. Собаки разрывают твою плоть, унося огрызки далеко в лес. Там спокойнее и полно места, чтобы закопать кости.
Закопать?
О таких людях разве кто-то беспокоиться?
Волнуются о том, были ли они погребены со всеми почестями?
Кто-нибудь молится за упокоение их душ?
Она хотела, чтобы с ней этого не было. Хотела, чтобы о ней заботились. Чтобы проявляли беспокойство. Хотела, чтобы все это делал он. Но с ним так сложно.
С им нужно быть сильной копией себя.
Копия…
Может не стоит мыслить настолько масштабно?
Ведь будь это правдой, мы были бы прокляты.
Навсегда и навеки.
Наши копии прокляли бы нас за нашу слабость. Они бы разлетались на осколки от боли и проклинали.
И хуже всего то, что их нельзя убить. Для этого нужно будет убить самого себя. Ведь оригинал не может существовать без копии. Природа позаботилась об этом. Позаботилась о том, чтобы мы стояли и смотрели, как наши копии страдают, а затем … мы бы мучили сами себя. Мучили за наше нахальство отдать всю боль. За готовность возложить все терзания на кого-то другого. Пусть это будет даже наши копии.
Бывает так, что копия превосходит оригинал, но в жизни бывает и так, что копия и оригинал составляют одно целое.
Так происходит крайне редко.
Но именно сейчас это и происходит.
С ней.
Она не может разделить себя на сильную сторону и слабую. Только если сломать и построить все заново. Вот только для этого потребуется время.
Много времени.
Прошло уже так много времени, а его все не было.
Так грустно. Печально.
Она устала уже ждать его.