Грязная игра
Шрифт:
Я однажды уцелел при встрече с ним. Он однажды уцелел в схватке со мной. Ни один из нас не был в состоянии убить другого.
До сих пор.
— Я прошу вас на минуту проявить снисхождение, — сказал Никодимус Мэб. — Есть второстепенный вопрос внутреннего протокола, которому я должен уделить внимание, прежде чем мы продолжим.
После мгновения ледяного недовольства Мэб ответила:
— Конечно.
Никодимус ещё раз поклонился, затем сделал несколько шагов и повернулся к головорезу, который нас сюда привёл. Поманив его, он сказал:
—
Джордан вытянулся по стойке смирно, сглотнул и вышел вперёд, остановившись точно напротив Никодимуса, после чего снова вытянулся.
— Вы успешно прошли испытания Братства, — с теплотой в голосе объявил Никодимус. — Заслужили самые высокие рекомендации от своих товарищей. Проявили неколебимое мужество перед лицом опасного противника. По моему мнению, вы продемонстрировали свою преданность и приверженность, выйдя за пределы скудных обязательств любой клятвы.
Он протянул руку и положил её на плечо молодого человека:
— Вам есть что сказать в качестве последнего слова?
Глаза паренька заблестели от внезапно нахлынувших эмоций, дыхание ускорилось.
— Я благодарю вас, милорд.
— Хорошо сказано, — с улыбкой прожурчал Никодимус, затем позвал: — Дейрдре.
Со своего места на заднем плане поднялся второй из ожидавших на помосте людей. Это была молодая женщина в простом чёрном платье. Ее лицо было худым и суровым, а тело имело лёгкие, изящные изгибы опасной бритвы. Длинные тёмные волосы сочетались с чёрными глазами, такими же, как у самого Никодимуса. Подойдя к Джордану, она одарила его почти сестринской улыбкой.
А затем начала меняться.
Сперва её тёмные глаза превратились в два провала, горящих ярким малиновым светом. Над ними открылась вторая пара глаз, на этот раз светящихся зелёным. А потом её лицо исказилось, кости начали двигаться. Кожа будто бы пошла рябью, затем застыла, потемнев до темно-фиолетового оттенка свежего синяка и став жесткой, как толстая шкура. Платье, замерцав, просто исчезло, открыв исказившиеся ноги, ступни сильно удлинялись, пока пятки не стали выглядеть словно выгнутые в обратную сторону коленки. Волосы также изменились — кончики удлинялись, скользя всё дальше от головы, словно десятки извивающихся змей, уплотняясь в твёрдые, иссиня-чёрные металлические ленты, что шелестели, двигаясь и струясь, словно наделённые собственной волей.
Одновременно с этим тень Никодимуса начала расти, даже несмотря на то, что освещение при этом никак не менялось. Она вытянулась позади него, затем вверх по стене, поднимаясь всё выше и выше, пока не заняла всю стену огромного пентхауса.
— Засвидетельствуйте, — негромко произнес Никодимус, — как брат Джордан станет оруженосцем Джорданом.
Зелёные глаза над глазами Дейрдре ярко вспыхнули, когда Дейрдре подняла свои когтистые руки и довольно нежно обхватила ими лицо Джордана. Затем наклонилась и поцеловала его, с открытым ртом.
Мой желудок сжался и совершил кульбит. Я постарался,
Внезапно голова Дейрдре ещё немного подалась вперёд, и Джордан застыл. Из-под губ Дейрдре донёсся приглушённый вскрик, но быстро захлебнулся. Я увидел, как челюсти Дейрдре сжались, потом она внезапно дёрнула головой в сторону, резким движением акулы, вырывающей кусок плоти у своей жертвы. Голова её откинулась назад в чем-то до ужаса напоминающем экстаз, и я увидел окровавленный язык Джордана, зажатый между её зубами.
Изо рта молодого человека фонтаном брызгала кровь. Он что-то неразборчиво промычал и, пошатнувшись, упал на одно колено.
Голова Дейрдре задергалась в глотательных движениях, какими морская птица заглатывает рыбу, раздался тихий глотающий звук. Затем она вздрогнула и медленно открыла горящие глаза. Потом повернулась и неспешно подошла к Никодимусу, её пурпурные губы почернели от крови, и пробормотала:
— Дело сделано, отец.
Никодимус поцеловал её в губы. И, о боже, вид его, делающего это с языком, ещё больше выбивал из колеи, чем в первый раз, когда я наблюдал за этим.
Через мгновение он оторвал рот от Дейрдре и произнёс:
— Поднимись, оруженосец Джордан.
Молодой человек, шатаясь, поднялся на ноги, нижняя половина его лица была залита кровью, стекающей на подбородок и горло.
— Приложи лёд и отправляйся к врачу, Оруженосец, — сказал Никодимус. — Мои поздравления.
Глаза Джордана вновь засверкали, губы растянулись в жуткой улыбке. Он повернулся и поспешил прочь, оставляя за собой след из капающей крови.
Мой желудок сжался. В один из таких дней мне придется заставить себя научиться держать язык за зубами. Никодимус только что с легкостью изувечил молодого человека исключительно для того, чтобы проучить меня за мою подначку. Я сжал зубы и решил использовать этот инцидент, чтобы напомнить себе, с каким именно монстром имею здесь дело.
— Вот и всё, — сказал Никодимус, снова поворачиваясь к Мэб. — Приношу свои извинения, если доставил какие-то неудобства.
— Мы уже можем перейти к нашему делу? — поинтересовалась Мэб. — У меня не так много времени.
— Конечно, — ответил Никодимус. — Вы знаете, по какому вопросу я обратился к вам.
— Действительно, — ответила Мэб. — Андуриил когда-то одолжил мне услуги своего... союзника. Теперь я должна вернуть этот долг, предоставив вам услуги своего.
— Погодите. Что? — вымолвил я.
— Превосходно, — произнёс Никодимус. Он вытащил визитную карточку и протянул ей: — Наша небольшая группа встречается здесь на закате.
Мэб потянулась карточкой и кивнула:
— Значит, договорились.
Я перехватил её руку, забирая карточку, прежде чем она успела до неё дотянуться.
— Не договорились, — заявил я. — Я не буду работать с этим психопатом.
— Вообще-то, социопатом, — сказал Никодимус. — Хотя в практическом применении эти термины почти взаимозаменяемы.