Грязная история

Амблер Эрик

– Теперь вы знаете кое-что об истории этих двух стран, – продолжал он. – В свое время они были колониями Франции. Провинция Кунди и провинция Чанга, которая теперь принадлежит нашим соседям за рекой, управлялись когда-то одной администрацией. По какому-то бюрократическому капризу, который нас сейчас не интересует, демаркационная линия между двумя провинциями была проведена не по реке, а по меридиану. Когда Махинди и Угази получили независимость, эта произвольная линия автоматически стала государственной границей. В результате пограничная линия пересекает реку Ньоку в трех местах, вот так.

Он провел прямую линию через S, так что она стала выглядеть как $.

Он слегка улыбнулся, показав нам свое творение.

– Напоминает знак доллара, верно?

Он снова взял карандаш и заштриховал две полусферы долларового знака – слева вверху и справа

внизу. Верхний он обозначил «зона А», а нижний – «зона Б» и снова показал нам.

– Этот знак может означать большое количество долларов в провинции Кунди, – сказал он. – Сейчас я вам объясню, почему.

Он поставил планшет перед нами.

– Вскоре после получения независимости правительства Махинди и Угази обсудили возможности пограничного урегулирования. Поначалу переговоры проходили в дружественной обстановке. Обе стороны признавали старую колониальную линию неудобной и абсурдной. Коммерсанты, использующие реку в своих целях, жаловались на долгие задержки транспортировки вследствие бессмысленных пересечений границы. Получалось дублирование усилий в нескольких местах, в частности для работы по содержанию фарватера и таможенных постов. Часть этих проблем была решена путем соглашений. Упростились процедуры взимания пошлин, были достигнуты и другие договоренности. Было признано, что рано или поздно следует принять границу по реке – естественную границу – в качестве границы государственной. Территориальные потери и выигрыши, как вы видите, приблизительно одинаковы для обеих сторон. Прибрежные и юридические права суверенных государств, разделенных так называемыми «пограничными реками», четко определены в международном праве. Итак, переговоры продолжались. – Он ухмыльнулся. – Конечно, не очень быстро. В этой части мира, где можно затратить два часа на покупку цыпленка, переговоры никогда не продвигаются быстро. Но они продолжались, и, по всей видимости, вполне добросовестно, еще три месяца тому назад. Потом отношение правительства Угази внезапно изменилось.

Он сделал паузу, чтобы закурить сигарету, и, пустив дым в нашу сторону, скорчил такую мину, будто ему в рот попало что-то противное. Через минуту он продолжил:

– Сама Угази, насколько известно, не богата минеральными ресурсами. У них есть железная руда, но в труднодоступных районах, а также вроде бы немного марганца. Тем не менее год назад американо-западногерманский консорциум подписал с правительством Угази соглашение о разведке минеральных ресурсов. По условиям этого соглашения консорциум, называющийся «Угази майнинг энд девелопмент корпорейшн», получил право на разведку и, в случае находки, добычу всех нежелезистых металлических руд, так же как и неметаллических минеральных ресурсов, исключая нефть. Это оставляет за ним марганец, если его достаточно, чтобы игра стоила свеч, и все остальное. Соглашение составлено на основе процентных отчислений. Как только оно было подписано и ратифицировано ассамблеей Угази, УМАД направил три изыскательские партии. Пять месяцев назад одна из партий пересекла Ньоку в районе города Амари, вот здесь, – он вновь повернулся к планшету и показал на верхний конец долларового знака, где черта пересекала S, – и двинулась к югу по участку, лежащему на нашем берегу реки, который я обозначил «зона А». Через месяц, – добавил он, медленно чеканя слова, – правительство Угази заявило, что оно недовольно отношением правительства Махинди к переговорам об изменении границы и прерывает их.

Он обернулся к нам, как бы ожидая нашей реакции. Кто-то проворчал что-то невнятное, и это, казалось, его удовлетворило.

– Очевидно, настоящее объяснение этого шага совершенно иное. Эмир, решительно настроенный вернуть себе «зону А» с населением, родственным населению Кунди, попросил у СММАК конфиденциального совета. В результате мы послали свою изыскательскую партию, само собой разумеется, тайно, в «зону А» и в конце концов обнаружили, что именно нашли изыскатели УМАД. Вместе с тем мы нашли и объяснение странному поведению правительства Угази. На нашем берегу реки, который по любым нормам – моральным, этническим, географическим – принадлежит провинции Кунди, находятся залежи редкоземельных минералов, стоимость которых, по оценкам экспертов, значительно превышает сто миллионов долларов. – Он подался вперед, вертя своим планшетом с изображением доллара перед нашими носами. – СММАК принадлежат права на добычу минералов в Кунди, – тихо произнес он. – Надеюсь, вы понимаете, джентльмены, почему необходимо стереть черту и сделать

это быстро и навсегда.

Он с размаху положил планшет на стол, обошел его кругом и уселся на свое место.

– Каким способом мы можем стереть эту черту? – спросил Уилленс.

– Мы до этого дойдем, – Кинк, казалось, пришел в раздражение от того, что его прерывают. – Сначала стратегическое положение. Правительство Махинди и эмир действуют в соответствии с нашими рекомендациями, которые состоят в том, что правительство Угази ни при каких обстоятельствах не должно догадываться, что нам известна истинная причина изменения его позиции в переговорах о границе. Мы не хотим, чтобы оно послало войска в «зону А» или усилило находящуюся там полицию. Пока ничего такого не сделано. Очевидно, в настоящий момент оно, как и мы, не хочет привлекать внимание к «зоне А». Во-вторых, мы посоветовали местному правительству попытаться сделать официальную заявку на данную территорию в ООН и потребовать слушания дела в Международном суде. Оно предложило также передать спор на международный арбитраж. Пока правительство Угази никак не откликнулось на такое проявление доброй воли, и его политика заключается в том, что оно вроде бы ничего не знает и не слышит. В-третьих, мы порекомендовали, чтобы эмир тайно подготовил войска для оккупации данной зоны и ее удержания против любых возможных контратак с другого берега реки. Вот здесь, джентльмены, вступаете в дело вы.

Мне ужасно захотелось исчезнуть. Я выпалил вдруг вопрос, не сумев вовремя остановить себя:

– В качестве сотрудников безопасности? Он посмотрел на меня, как на шута.

– Прежде чем охранять район, его сначала нужно закрепить за собой.

Если он и ожидал смешка, такового не последовало. Вдруг со всех сторон посыпались вопросы:

– Каковы размеры «зоны А»?

– Каков характер местности?

– Есть там какие-нибудь дороги?

– Каковы силы, находящиеся там?

– Имеются у эмира обученные солдаты?

– Что случится с «зоной Б»? Он протестующе поднял руку.

– Все в свое время, джентльмены. Каждая деталь тщательно обдумана. Начнем с вопроса о «зоне Б». Как я сказал, мы намерены оккупировать «зону А», находящуюся на нашем берегу реки. Однако одновременно мы полностью выведем свои силы из «зоны Б», которая находится на берегу, принадлежащем Угази. Население «зоны Б» составляют банту, а не фулани. Их земли и деревни не представляют для нас никакого интереса. Как только мы выведем из «зоны Б» полицию, пограничников и таможенных чиновников, вся операция будет внешне выглядеть взаимным обменом территориями, как предусматривалось первоначальным планом, который был в принципе одобрен. Наша правовая позиция на международной арене будет значительно подкреплена таким маневром, который вряд ли удастся переиграть.

Он сделал паузу, чтобы удостовериться, что мы усвоили его рассуждения, и продолжал:

– Теперь насчет остальных ваших вопросов. Карты «зоны А» изготовлены и окажутся в вашем распоряжении, когда это станет необходимым. До этого в целях безопасности они не будут распространены. Один вид подобной карты может послужить причиной слухов, а это опасно, даже в пределах данного объекта. Я уверен, что вы, джентльмены, будете особенно осторожны, поскольку неосторожность с вашей стороны, как вы понимаете, может затруднить поставленную задачу и даже сделать ее опасной. Чтобы это понять, не нужно знать правила безопасности.

Он сделал паузу, чтобы мы все как следует усвоили.

– Прекрасно. Вот что вам следует знать о «зоне А» в настоящий момент: на западе она ограничена отрезком реки длиной приблизительно в восемьдесят километров, а на востоке линией колониальной границы, проходящей между прибрежным городом Амари на севере и пограничным постом Матендо на юге. Ее длина пятьдесят пять километров. – Он показал начерченную им схему. – Форма ее почти точно такая, как я изобразил, – полукруг. Какова там местность? Равнинная вдоль реки, в остальных местах – холмистая и труднопроходимая. В окрестностях Амари имеются плантации какао. Сам Амари – довольно крупный населенный пункт, правительство Угази сделало его центром провинции. По главной дороге, в основном идущей вдоль изгиба реки, разбросаны деревеньки. Дороги поменьше ведут к пограничным постам в Матендо, как нашему, так и угазийскому. Они были проложены с целью помешать контрабанде со стороны индийских торговцев, пытающихся нелегально провозить некоторые промышленные товары, например запчасти для велосипедов, подлежащие таможенным налогам. Внутренняя часть зоны большей частью не населена.