Грязная жизнь

Аврора Белль

Первый муж?

Что?

Стоя на слабых ногах, я вырываюсь из рук Юлия и с бледным лицом хватаю листок бумаги у синьора Фалько, молча читая.

И мой желудок переворачивается.

Моргая, глядя на Юлия, я хриплю:

— Мы женаты?

Глава 36

ЮЛИЙ

Я готов к этому.

Я не настолько глуп, чтобы поверить в то, что Алехандра обрадуется. Скорее, я даже уверен, что она будет в бешенстве.

Если бы я мог объяснить ей, заставить её понять, что это жизненно важно, то она все поймет. Честно говоря, даже если она не примет этого, мне плевать.

Если она хочет, чтобы я чувствовал себя плохо или жалел, что манипулировал ситуацией в свою пользу, в нашу пользу, то она ошибается. Так поступают хорошие бизнесмены. Они берут дерьмовую ситуацию и находят способ извлечь из неё выгоду.

Она выглядит более чем просто красивой в её нынешнем состоянии бешенства, и я понимаю, что хочу побыть с ней наедине. Я поворачиваюсь к Антонио Фалько-старшему и бормочу:

— Тебе пора.

Он переводит взгляд с Алехандры на меня и с согласием кивает.

— Да, пора.

Алехандра не шевелит ни единой мышцей, когда Фалько обнимает её и целомудренно целует в висок.

— Я позвоню, чтобы дать знать, когда Манда сможет прийти.

Он оглядывается на меня.

— Я сам найду выход. Будем на связи.

Я слышу его, но не могу отвести глаз от Алехандры. Она в любой момент сорвётся, и это не то, что я хочу пропустить. За моей закрытой молнией дергается член.

Есть что-то такое в женщине с характером, женщине, которую нужно успокоить, приручить, это так чертовски сексуально, что я не могу отвести взгляд.

В тот момент, когда она слышит, как открывается и закрывается входная дверь, ее голова резко поднимается из покорной позы, а глаза вспыхивают.

— Как давно?

Было бы глупо сейчас играть с ней в игры. Без капли эмоций я заявляю:

— Через два дня после того, как ты упала на мои колени.

Она моргает, её выражение лица расслабляется, но только слегка. Держу пари, она не ожидала такого ответа.

— Я… — Алехандра запинается. — Как? Зачем? Я думала, это не взаправду или что-то в этом роде.

Я протягиваю ей руку, надеясь, что она подойдёт ко мне. Часть меня задаётся вопросом, уйдёт ли она и пойдёт своей дорогой, или она достаточно глупа, чтобы поверить в то, что я её отпущу.

В её предыдущих отношениях, единственных отношениях, которые у неё были, держу пари, она была слишком напугана, чтобы уйти, что определённо имеет свои преимущества. Это не обязательно должно мне нравиться, но это влияет на то, насколько искренней будет её реакция, когда я сделаю то, что должен.

Мой живот сжимается при мысли о том, чтобы оставить её даже на день, но я должен сделать всё, что в моих силах, чтобы взять эту ситуацию под свой контроль и уничтожить её полностью. Иногда выигрыш стоит того риска. Я надеюсь на то, что это так и будет.

Она не подходит ко мне, и я не показываю, насколько это меня беспокоит. Я опускаю руку с мягким вздохом, и говорю ей, как всё будет идти дальше:

— Я чувствовал,

что у тебя были причины сделать то, что ты сделала. Я не собираюсь врать. Я хотел тебя даже после того, как ты скормила меня собакам. Я решил составить план от А до Я, если соберусь обезопасить тебя, малышка. Вот и всё. У меня был знакомый парень, который делает это быстро. Он взял огромную сумму, но штамп сделал это всё официальным, также как и официальные расходы. Прежде чем ты скажешь что-нибудь ещё о том, что это неправда, — я удерживаю её взгляд, — в глазах закона ты теперь миссис Юлий Картер. Это настолько реально, насколько возможно.

Просто потому, что мне нравится румянец гнева на её щеках, я добавляю с невозмутимостью:

— Ну же, Ана. Я не могу быть таким плохим мужем, как твой первый.

Её глаза сужаются, смотря на меня, а губы сжимаются в линию от раздражения. Но прежде чем я смогу насладиться недовольством, которое вызвал, она рушит его, печально кивая и соглашаясь в мучительной печалью:

— Нет. Полагаю, ты прав.

Не-а. Мне не нравится эта Алехандра.

Эта Алехандра — женщина, которую создал Дино, женщина, которую вылепили по его желанию.

Мне нравится моя Алехандра: разгневанная, раздражённая и настоящая, с эмоциями в глазах и чёртовым стержнем.

Качая головой, закрываю глаза.

— Это не поможет, Ана. — Когда она смотрит не меня, в её прелестных оленьих глазах почти нет света. — Послушай меня, воробушек. Я — не он. Я не причиню тебе боль за то, что ты скажешь что-то не то. Я могу разозлиться, и иногда мы можем ругаться, но всё это не означает, что когда я трахну тебя позже ночью, я буду грубее, чем следовало бы. Когда мы закончим спор, значит, всё. Но мы забыли об этом. У меня всего два правила. Мы не спим врозь и не ложимся спать разозлёнными. Мы целуемся и миримся, независимо от того, готова пойти на это наша гордость или нет.

Её глаза расширяются в недоумении, и я добавляю:

— Мне жаль, что я лишил тебя права решить самой, малышка. Ты моя жена. Мы команда. И ты именно там, где я хочу тебя. Рядом со мной.

Она шагает ко мне с осторожностью, и в глазах снова появляется теплота, когда она бормочет:

— Не думаю, что когда-либо слышала, чтобы ты говорил так много всего сразу. — Уголок её губ приподнимается в опасной близости от улыбки. — Мне вроде как понравились все эти разговоры.

Я опускаю лицо и подавляю вздох облегчения, тихо посмеиваясь. Я не ожидал, что так легко отделаюсь. Протягивая руку вверх, я рассеянно потираю затылок и говорю:

— Ага, ну тебе лучше привыкнуть к тому, что я говорю только с людьми, которые этого стоят.

В этом и есть весь смысл, и в нём полная правда. С этого момента эта женщина будет моим миром.

Не думаю, что она осознаёт, что это значит, и на что я готов пойти, чтобы сохранять её в безопасности. Ещё нет, но она поймёт.

Я быстро смотрю на неё и обнаруживаю, что Алехандра стоит передо мной в лёгкой задумчивости.

— Ладно.

Затем она берёт меня за руку и держит её крепко.