Грязные игры
Шрифт:
– Сколько всего полос?
– Пять, не считая передовицы.
– Отправь их мне по факсу, – процедил Дуглас и бросил трубку.
Бекки не слышала, о чем они говорили, но по тому, как поникли плечи ее любовника, поняла: новости ужасные. Ничего не спрашивая, она обняла его и привлекла к себе. Вскоре пришло факсимильное сообщение, которое было красноречивее любых слов.
Хуже фотографии они подобрать не могли при всем желании. Дуглас ухмылялся, глядя прямо в камеру, а рядом извивались в предсмертной агонии несчастные ребятишки – едва живые скелетики, обтянутые кожей. Заголовок кричал:
БОСС
ОБЯЗАН УЙТИ В ОТСТАВКУ!
Текст статьи был не лучше:
«Дуглас Холлоуэй, многолетний шеф «Трибюн», давно громогласно объявил крестовый поход против коррупции в британской прессе. Причем миллионы читателей поверили его обещаниям.
Сегодня мы публикуем материал, убедительно доказывающий, что Холлоуэй вступил в секретную сделку с южноафриканским бизнесменом, который передал миллионы фунтов стерлингов армии мятежников в Сьерра-Леоне. На эти деньги бандиты истребили сотни ни в чем не повинных женщин и детей.
Лицемер, равных которому не видела Британия, Холлоуэй вчера опубликовал воззвание о спасении этих самых женщин и детей. Да, именно тех, истреблять которых помогает его новый деловой партнер.
Нельзя мириться с тем, чтобы наше общество разъедала коррупция. Как после этого обманутые читатели могут доверять такому человеку, как Дуглас Холлоуэй? Как они могут доверять газете, шеф которой заключил сделку с дьяволом?
Холлоуэй опозорил доброе имя «Трибюн».
Его циничному поступку нет оправданий. Он поставил прибыли выше человеческих жизней. И теперь, когда его вывели на чистую воду, он должен заплатить по счетам.
Холлоуэй обязан немедленно подать в отставку. Читатели «Дейли трибюн», несомненно, выкажут ему свое возмущение, объявив бойкот его газете. Честности и порядочности на ее страницах все равно никто не увидит.
Грязь и коррупцию необходимо искоренить. Совершите первый честный поступок в своей жизни, Холлоуэй, – уйдите в отставку!»
Бекки ожидала, что Дуглас бросится к телефону, начнет названивать в редакцию «Сан», угрожать, однако он лишь сидел сгорбившись за кухонным столом и невидяще смотрел на факсимильные страницы.
– Карсон, – только и сказал он.
Проспав пару часов, Дуглас встал и, пройдя в сад, погрузился в раздумья. Одно ему было ясно: Карсон предал его. Он был настоящий профессионал и при проверке Купера не мог упустить такие факты. С его стороны это была либо небрежность, либо злой умысел. Интуиция подсказывала Дугласу: Карсон хотел погубить его карьеру.
Он встал и направился к шкафу, где хранилось его собрание компакт-дисков. То, что удалось пополнить его секретарше. Дуглас выбрал «Силу судьбы» Джузеппе Верди и поставил свою любимую арию «Solenne in Quest’ora». Полилась мягкая музыка, и Дуглас, устроившись в кресле, начал слушать мольбы умирающего Альваро. Тот просил Карлоса, своего лучшего друга, после его смерти позаботиться о его делах. Альваро и не подозревал, что Карлос его предал. Карлос, как и Карсон, на деле оказался злейшим врагом. «Что ж, – подумал Дуглас, – я по крайней мере еще не умер».
Он вдруг вспомнил, как Карсон сам предложил ему заняться сделкой с Купером. «У тебя слишком много дел, – сказал тогда Эндрю, – а я с удовольствием помогу. Лично займусь этой сделкой».
Конечно, злополучное воззвание, опубликованное
А ведь Прист предупреждал, что Карсону не следует доверять. И Джорджина предупреждала. Но он никого не слушал. Не мог даже мысли допустить, что ближайший друг способен вероломно предать его. Он вспомнил, какую неоценимую помощь в свое время оказал ему Карсон. Без поддержки Эндрю Дуглас сейчас не сидел бы в кресле генерального директора «Трибюн», не видать бы ему этого поста как своих ушей. Неужели после всего этого Карсон его предал?
Дуглас снял с верхней полки свою библию, «Государя» [17] Макиавелли, и принялся листать потрепанные страницы. Он подчеркивал в ней довольно много, а потому без труда разыскал нужный абзац. «Тот, кто возводит на власть другого, заранее обречен, поскольку добился этой власти коварством или силой, а оба эти качества неприемлемы для власть имущего». Сам Дуглас отнюдь не считал эти качества неприемлемыми.
Впрочем, подумал он, не все еще потеряно. Перед собранием он поговорит с председателем и предложит свернуть заседание как можно быстрее. А про сокращение штатов вообще речь не заведет. Это подождет.
17
В некоторых переводах – «Князь».
Дуглас принялся разрабатывать стратегию собственной защиты. «Никакие вражеские выпады не должны отвлекать нас от поставленной цели, сбивать с выбранного пути. Главная мишень вовсе не я, а группа «Трибюн». Если им удастся скинуть меня, пострадает и компания. Нельзя поддаваться на эту провокацию».
Разумеется, ему придется лично дискредитировать Купера, сделать публичное заявление о том, что этот нечистоплотный бизнесмен пытался ввести руководство группы в заблуждение, что никто не знал о его преступной связи с главарем банды мятежников.
«Только бы они не попытались устроить мои досрочные перевыборы», – думал Дуглас.
К четверти седьмого он уже знал, о чем переговорит по телефону с каждым из членов совета директоров. Да, закулисных интриг в его положении, конечно, избежать не удастся. Он достал записную книжку и набрал номер. Наткнулся на автоответчик. Оставил сообщение, чтобы ему срочно перезвонили. Лишь когда в шестой раз ему ответил электронный секретарь, Дуглас занервничал. Почему с ним никто не разговаривает? Прежде они всегда отвечали на его звонки.
Дуглас обхватил голову руками. «В минуту сомнения всегда находится горстка людей, на которых можно положиться», – вспомнил он.
Разоблачающие Дугласа материалы каждый из членов совета директоров получил сегодня, еще до шести утра.
Как правило, Дуглас за час до начала заседания заходил в кабинет председателя совета директоров, чтобы обсудить с ним повестку дня. Однако сегодня сэр Филип Шарп через секретаршу известил Дугласа, что задерживается и увидятся они уже на самом заседании. Двери кабинетов остальных исполнительных директоров были заперты. Это встревожило Дугласа, поскольку двери были стеклянные и он видел, что каждый из членов совета находится на месте и, сидя за столом, изучает какие-то бумаги.