Грязные связи

Годвин Пэм

Твою ж мать, во всем этом был смысл. Причина, по которой она не хотела показывать свое лицо, называть мне свое имя или приглашать меня наверх. Слава богу, я выключал звук динамиков Бенни в лифте. Она не могла слышать или видеть, как близок я был к тому, чтобы отыметь Кэси.

Я зашагал большими шагами, застегивая куртку и вытаскивая фонарик из кармана.

— Логан, ты вот-вот появишься на…

— Я, бл*дь, знаю, где находятся эти е*аные камеры!

Я направил фонарик на камеру на потолке, линза которой отразила яркий свет. Мощный луч света засветит сенсор камеры, пока я не пройду. Шлем скрывал мое лицо, но мою одежду можно было

узнать. Мне не нужен был видеоролик о том, что Неуловимый прогулялся по зданию Башни Трампа. И теперь, когда я знал, кто здесь жил, я тем более не хотел, чтобы Неуловимого ассоциировали с «Тренчент».

Желудок скрутило в болезненный узел. Она больше не была загадочной мисс Дукатти, которую я видел на каждой гонке. Она была одной из них. Исполнительным директором. Дочерью убийц. Женой моего врага.

Яд тек в моем теле вместо крови. Он закипал, а легкие пытались втянуть больше воздуха. Ничего подобного я прежде не чувствовал. Это был всепоглощающий порыв эмоций, но его невозможно было отрицать. Он был грешен и чертовски жесток, пока нападал на меня.

Она позволила мне сунуть свои пальцы в ее киску, а мой гребаный член в ее рот, принадлежа другому мужчине. Я чувствовал, как пот стекает под курткой, увлажняя руки.

Не просто мужчине.

Колин Андерсон — сын могущественной семьи. Означало ли это, что он был таким же подлым, как и его родители? Как он мог быть не связанным с их продажностью?

У меня не было доказательств его вины или его невиновности, что злило меня так же сильно, как и тот факт, что ночью он скользнет к ней в кровать, пока она все еще будет возбуждена другим мужчиной.

Мной.

— Серьезно, Логан, — пробурчала Бенни. — О чем ты думал?

— Отвали, — выплюнул я, перемещая луч фонарика на следующую камеру. Голова все еще была в тумане, а челюсть — сжата. Все, что я мог видеть, — это густая коса белокурых волос, яркие глаза и неземное лицо. Лицо, которое угрожало поставить меня на колени прямо в лифте. Мне не нужно было смотреть на фото, которое появилось на сенсоре моего визора, не нужно было читать ее имя в программе распознавания лиц.

В момент, когда, благодаря системе ночного видения, я увидел очертания ее скул, мягкую линию носа, сердцевидную форму губ, я знал. Я знал каждую грациозную линию и изгибы, которые обрамляли черты ее лица и больших разрушающих глаз. Глаз, которые горели изумрудным огнем из-за инфракрасного визора, но при нормальном свете они были ярко-синими, как элегантные сапфиры. На протяжении восьми лет я отслеживал все ее публичные появления, наблюдал за ее синими глазами годами, видел, как они темнели от секретов и грустили от лжи. Ее волосы всегда были зачесаны назад вычурными завитками на голове, а изгибы ее тела были спрятаны под дорогими костюмами с высокими воротниками. Пример сексуального неприкосновенного богатства.

Фото, которые я рассматривал онлайн, не шли ни в какое сравнение с тем, что я видел в лифте. Даже с ее руками на моей заднице и губами на моем члене, в ней было все то королевское обаяние, которое никогда не удастся передать на страницах газет или на экранах ТВ. Когда она уставилась на меня снизу, ее коса превратилась в соблазняющий растрёпанный беспорядок, а естественная красота заставила меня потерять дар речи.

Головная боль ослепляла. Я прошел мимо еще одной камеры и повернул фонарик под углом, когда голос

Бенни снова прозвучал из динамика.

— Скажи мне, что не сунул свой член в…

— Мой член — мое гребаное дело!!!

Злоба в моем голосе прорезала пространство в гараже, но я не собирался терпеть ее гребаный вынос мозга или уколы правды.

Я не был готов сожалеть об абсолютном блаженстве, имя которому было Кэси Бэскел. Ее острый ум, тяжелый вес ее сисек, тугость ее киски — все составляющие ее соблазнения, которые заставляли меня потребовать приглашения в ее постель. Я бы трахал ее, сняв свой шлем, сомкнув свой рот на ее губах, погрузив свой член глубоко в нее, переплетясь с ней в темноте.

Зная ее связи, это было глупой идеей, но я все еще до боли хотел трахнуть ее. И вот об этом я бы пожалел. Я бы никогда не смог забыть, кем она была.

Мой пульс зашкаливал, а уши горели, когда я услышал, как белокурый источник моего гнева громко зашагал по бетонному полу гаража в трех метрах позади меня. Мне нужно было воздвигнуть гребаные стены, чтобы отдалиться от нее к тому времени, как она настигнет меня и вытянет на поверхность все дерьмо прежде, чем я уберусь отсюда.

Удерживая луч фонарика на последней камере, я встал между байками и вытащил из кармана устройство слежения размером с пуговицу. Такое же, какое я прицепил на ее шлем в парке. И то же самое, что я отцепил от ее шлема, когда она сняла его в лифте. Я не хотел потерять ее, когда мы убирались из парка, и не хочу потерять теперь, хоть причины и поменялись.

Перемещаясь так, чтобы она не смогла увидеть моих рук, я прицепил устройство на Дукатти между стеклом и панелью. И убрал руку за спину как раз в тот момент, когда она прошла мимо меня.

Она резко остановилась с другой стороны своего байка и наклонилась вперед, скорее всего проверяя, не испортил ли я его случаем. Кожа на ней натянулась, молния была застегнута, но я знал, что было под ней. Порванный спортивный топ. Затвердевшие соски. Влажные трусики. Бл*дь.

Ее визор поравнялся с моим, и под ним явно был взгляд такой же строгий, как и ее поза.

— Что ты только что сделал?

Что-то, что стоило сделать несколько лет назад.

Я никогда не думал следить за ней, всегда был сосредоточен на ее родителях. Она была вторым пунктом моего плана. Частью, в которой я войду в «Тренчент Медиа», заставлю их нанять меня и назвать новым преемником генерального директора. Все для того, чтоб пересмотреть ее деятельность, так же, как и другие грязные связи в «Тренчент Медиа».

Мне было насрать на работу, но доступ высшего уровня облегчит задачу в соединении всех концов. До этого я не знал, входила ли Кэси в мои планы по уничтожению «Тренчент». Не то, чтобы я специально намеревался уничтожить ее, но я не мог отделить ее от всех них.

Держа фонарик в одной руке, я оседлал мотоцикл.

Она передвинулась к моей стороне, сжав кулаки на бедрах. Шлем дернулся вверх по направлению луча фонарика.

— Что ты этим делаешь?

— Игнорируй ее, — рявкнула Бенни.

Удерживая фонарик, я сунул ключ в зажигание, пытаясь не заговорить с ней, но губы все равно не подчинились.

— Свет ослепляет камеры.

— Хорошо, — Кэси расслабила руки и кивнула. — Это хорошо.

Да, мне бы не хотелось, чтобы ее муж выяснил, что она — лживая шлюха. Я завел байк, и между нами раздался рев двигателя.