Грязные связи

Годвин Пэм

Поднимаясь на руках, я сползла с кровати и, качаясь, встала на ноги. Логан поднял голову в это же время, будто ждал, и наблюдал за моими движениями.

Он выпрямил спину, черный кед в одной руке, а его член — в другой. Гулкий стук моего пульса был всем, что я слышала, а желание между ног пульсировало в его такт. Он был невероятно твердый и огромный, торча из расстегнутой ширинки его джинсов. Пальцами он придерживал его за основу, безжалостно сжав. Презерватив все еще был покрыт моей влажностью.

Я думала, он казался огромным под слоем джинсовой ткани, но,

видя его раскрытым и набухшим, наполнившим его кулак — Господи, неудивительно, что мое тело болело от бедер до пупка.

Логан бросил обувь в сторону. Возбуждение расширяло его зрачки и спадало тяжестью на его веки. Но было в нем что-то еще — беспокойная эмоция, обостряющая уголки его глаз. Строгость в них крутилась в моей груди теплом, спокойствием и безопасностью. Это было правильным. Будто я нашла сама себя, и, возможно, раскрыла все, просто здесь во вражеской интенсивности его взгляда.

Что это вообще означало? Что я хотела быть во власти и под контролем, или быть взятой? Что меня нужно трахать до мозга костей с ненавистью в каждом толчке? Зачем ему ненавидеть меня?

Нет, не то. Ко мне взывала его страсть, его огонь и яд. Это было горячо, смело и исполнено борьбы. Все это я приветствовала, даже если и на одну ночь, чтобы заполнить пустоту в моей груди.

— Если ты собираешься пялиться на меня, делай это после того, как снимешь одежду, — его голос был ровным и сладостно сексуальным, как и первое скольжение его сжатой в кулак ладони по члену, которой он провел по всей своей длине.

Со следующим скольжением он снял презерватив. Он бросил его на пол, и продолжил ласкать себя, сильнее, быстрее, толкаясь бедрами и трахая свою руку. Его взгляд так и не оторвался от меня. Эротический вид воспламенял мою кожу и плавил кости. Логан был таким чертовски сексуальным, что за это можно было посадить в тюрьму.

Щетина на его челюсти отсвечивала медным цветом в свете люстры. Его густые ресницы дрожали, когда он поглаживал себя, и он разорвал зрительный контакт, чтобы посмотреть на свой кулак. Его губы раскрылись в рваном выдохе.

Губы, созданные для того, чтобы шептать грязные слова. Сильные ноги для баланса и скорости. Руки — для того, чтобы причинять боль и манипулировать удовольствием. А толстый член для того, чтобы растягивать…

Шлепок его ладони по моей заднице прозвучал у меня в ушах, а болезненный ожог от жара разлился по моей спине. От шока у меня перехватило дыхание, и я пошатнулась на каблуках.

Он поймал меня за локоть и использовал это, чтобы перекинуть через свои бедра, задрав мое платье.

— Подожди. Что ты…?

Резкая, жгучая боль воспламенила мою задницу с еще одним ударом его руки, а мой пораженный крик превратился в стон. Я распадалась на части от удара, напрягаясь и вздыхая. Потом наступила настоящая порка, его рука опускалась на каждый дюйм моей раскрытой задницы, кожа на которой уже горела. Опустив руку на мою спину, таким образом прижав меня животом к своим твердым бедрам, он без передышки шлепал меня по заду.

Ожидание каждого удара лишь подливало масла в огонь, который разгорался в моем теле,

но я боролась с ним, просто чтобы видеть его ответ. Чтобы понять, как сильно он хотел этого, чтобы увидеть, стоило ли оно того. Его взгляд на мое лицо был даже более сосредоточенным. Я могла почувствовать, как он наблюдает за моей реакцией. Если бы я этого не хотела, он бы остановился. Моя улыбка выдавала ложь, которую показывало мое тело. Логан боролся со мной одной рукой, пока взмахивал надо мной второй, все это время удерживая меня грудью возле своих бедер. Мои руки были свободны, и я использовала их, сжав кулаки и отбиваясь ими по его ребрам, смеясь и — сукин сын, это был болезненный удар — постанывая, пока его шлепки становились сильнее и быстрее.

Вот оно.

Я выгнула локоть и ударила его, так сильно, как только могла, в возвышающуюся эрекцию возле моего бока.

— Аааах, блядь! — он дернулся назад, опустив руки на член, и подогнув колени к груди, когда я сползла с него. Его лицо исказила боль, а глаза превратились в угрожающие щелочки. — За что это, мать твою, было?

Я выскользнула подальше от него, сбрасывая шпильки и потирая свой саднящий зад.

— За что это было? У меня задница горит!

Выражение боли сменилось дьявольской усмешкой. Логан встал и расстегнул рубашку.

— Я сказал тебе снять свою одежду.

Теперь я знала, что может быть, если я ослушаюсь его приказа. Прикусив губу, чтобы подавить улыбку, я попятилась назад. Он ступил ко мне с неумолимым выражением на лице, играя мышцами на теле, словно рыча и подбираясь к добыче.

Меня переполнял трепет от преследования, желудок сжался, а кожа горела желанием почувствовать его прикосновение. За несколько футов от стены я остановилась и вскинула голову.

— Заставь меня.

Логан бросился вперед, обхватив меня руками, и врезавшись грудью в мою грудь. Мы попятились назад, и он по-прежнему наступал, вжимаясь твердым телом в мое, загоняя меня в ловушку у твердой опоры позади меня. Опустив руку на мою задницу, а второй упершись в стену, он склонил ко мне голову.

В момент, когда наши губы столкнулись, между нами что-то проскочило — взрывное освобождение от оков. И, Боже всемогущий, мы сдались. Наши языки ударились друг о друга, а тела переплелись. Мои руки устремились в его волосы, удерживая его передо мной, когда я с трудом вдыхала между быстрыми движениями его губ.

Ничего нельзя было сравнить с этим. Сравнить с ним. Потому что он не просто целовался. Он трахался со мной ртом, растягивая и властвуя, орудуя языком, вытягивая из моей груди все, и вымещая это на моих губах.

Логан целовал меня жестко, глубоко и с дикой властностью. Он целовал так, будто никогда не собирался меня отпускать.

— Избавься от этого, — он проскользнул рукой по моей спине, ища молнию, пока его рот продолжал брать мой.

Его руки неистово шарили по мне, царапая и впиваясь в меня. Я улыбнулась у его губ, но не пошевелила и пальцем, чтоб помочь ему.