Грязный Гарри
Шрифт:
— Горячая Мери? — Чико выглядел сбитым с толку.
— Да, да. За Горячей Мери.
Парень дернул головой в сторону освещенного окна. Чико поймал мимолетное видение обнаженной женщины, этот гигантский вернисаж белой плоти, за мгновение до того, как упали плотные шторы.
— Эй, парни, — с трудом выдавил Гарри. — Проваливайте к черту отсюда… Вперед!
Те заскользили по переулку, словно тени.
— Горячая Мери, — нараспев протянул Чико. — Как же так?
Гарри отряхнул с себя пыль, и с достоинством, на которое только
Чико безмолвно следовал за ним.
— Вот я просто думаю…
— О чем это? — прорычал Гарри.
— Почему вас называют Грязный Гарри?
Гарри разразился тирадой из слов, не значащихся в словаре, вскочил в машину и хлопнул дверью.
Радио трещало, повторяя их кодовый номер. Гарри дотянулся до выключателя.
— Машина 71, почему так долго не выходили на связь? — прозвучал голос сержанта Диксона. — Для вас, Гарри, кое-что есть. Потреро Хилл, Угол Сьерры и Техас стрит. Молодой черный парень.
— Что с ним?
— Кто-то выстрелил ему в лицо.
4
Они помчались по Джеймс Флик фривей и выскочили на Двадцатую на полной скорости, с включенной сиреной под капотом, распугивая машины и заставляя их жаться к обочине. С залива стелился по земле слой белого тумана. На углу Сьерры и Техас стрит их остановили.
Подразделения полиции заполнили всю Техас Стрит. Красные мигалки их машин окрашивали туман в розовый цвет. Впереди на пустыре стояла "скорая помощь", задние двери её были открыты. Люди в белых халатах о чем-то толковали с полицейским офицером. Один из полицейских пробрался к голубому «плимуту», когда Гарри пристраивал машину к тротуару.
— Сержант Реннике здесь, на пустыре, мистер Кэллаген.
— Люди из лаборатории прибыли?
— Насколько знаю — нет, — полицейский печально покачал головой.
Гарри вылез из машины и взглянул вдоль улицы. Ветхие древние домишки тянулись и исчезали в водоворотах тумана. Двери домов были открыты, кучки людей стояли на ступенях. Вверх по склону, за пустырем на Сьерра Стрит, тянулся ряд четырехэтажных домов гостиничного типа с меблированными комнатами, и заметил лучики электрических фонариков, метавшихся по крышам.
— Пошли, Чико.
Они зашагали через заросли бурьяна к центру пустыря. Несколько полицейских и плотная молчаливая группка чернокожих стояли вокруг тела, накрытого одеялом; из-под края высовывалась маленькая шоколадная ступня.
— Кто? — тихо осведомился Гарри.
Толстое бульдожье лицо Джима Реннике было застывшей маской.
— Чарли Рассел. Всего десять лет. Одна пуля. В лицо. — На мгновение он сделал паузу и сосредоточил угрюмый взгляд на Гарри. — Достань этого гада, Гарри.
Гарри нагнулся над телом и приподнял край одеяла. Чико стоял рядом с ним и смотрел. Картина в луче электрического фонарика врезалась в его память на всю оставшуюся жизнь. То, что когда-то было
— Господи Иисусе! — Он торопливо отвернулся, и его вырвало в высокую траву.
Гарри опустил одеяло и покосился на блюющего напарника, рот его искривился в сардонической улыбке.
— Добро пожаловать в убойный отдел!
Чико взглянул вверх, его лицо цвета зубной пасты блестело от пота. Он видел глаза Гарри Кэллагена, выражение которых многократно усиливало горечь в его голосе. В глазах он увидел то, что не мог и ожидать от этого человека: муку, отчаяние, сострадание и боль, что опаляла душу.
"— Хвастун, — устало думал Чико, — все у тебя, не как у людей… Но ты попался: глаза никогда не врут."
Они пробыли там около часа, Прибыли люди из лаборатории и сфотографировали Чарльза Рассела, так и не вспыхнувшую звезду: питчера юниорской лиги по бейсболу Потреро Хилл. Люди со "скорой помощи" забрали тело. Все это была рутина профессии. Работа. С тем же успехом они могли отвезти мертвого кота. Гарри и Чико просто стояли рядом, ожидая возвращения ребят Реннике из оперативного отряда, обследовавших крыши. Когда те прибыли, один принес гильзу калибра 33, уложенную в маленький пластиковый пакет.
— Это вносит ясность, — заметил Реннике. — Твой парень… Но почему он выбрал мальчишку?
— Тот был черным. Верно?
Гарри забрал пакетик с пулей и направился к машине.
Две латунные гильзы, оставленные на крышах, бредовая записка, описание внешности, подходящее к половине населения Северной Калифорнии. Абсолютный нуль.
— Должен был кто-то его видеть. Кто-то наверняка его видел, — твердил Гарри, садясь в машину и мрачно всматривался в Техас стрит. Фонари, превратившиеся из-за тумана в тусклые световые пятна в радужном ореоле, едва освещали улицу.
— Не в этом супе, — вяло возразил Чико. Его мучило ощущение опустошенности и собственной бесполезности.
Гарри покосился на него.
— Тумана наверняка не было, когда он здесь появился. Дьявольщина, белый мужик с чемоданом должен был попасть кому-то на глаза.
— Может быть, — голос Чико звучал безжизненно.
Гарри участливо посмотрел на него.
— Ты не первый, кого выворачивает наизнанку в такой ситуации. Это вовсе не значит, что ты плохой полицейский… Просто доказывает, что ты человек.
Чико через силу улыбнулся. Его лицо было бледным, глаза все ещё оставались влажными.
— Спасибо, Кэллаген.
Гарри фыркнул и завел мотор.
— Не нужно формальностей, Панчо. Для тебя я все ещё Гарри.
Они медленно ехали по бедняцким кварталам Потреро Хилл, укрытым саваном тумана. Их внимательно разглядывали черные лица, безмолвные и бесстрастные.
— Вы видели белого парня…среднего роста…около тридцати лет? Он мог быть в бежевых брюках и старой коричневой ветровке… мог нести чемодан?