Грязный Гарри
Шрифт:
— Может быть, лучше устроить его в пятнадцати ярдах?
Наблюдение — это просто синоним ожидания… И обычно в местах темных и заброшенных.
Гарри Кэллаген и Чико Гонсалес ждали и ждали на крыше, купаясь в холодном потоке неона, дрожа при каждом порыве ветра, несущего туман. Далеко внизу на площади Вашингтона кишел народ: хиппи с гитарами, выводки девчат в миниюбках или вызывающих брючках, стайки матросов, надеющихся подцепить подругу, пожилые пары, почитывающие газеты при свете уличных фонарей. Люди шли и к дверям собора
Гарри, кажется, ничего не упускал из виду, медленно переводя бинокль от одной группы к другой.
— Что-нибудь есть? — тихонько окликнул Чико.
Гарри отложил бинокль и подобрал рацию.
— Ни черта, — устало ответил он, нажимая на кнопку.
— Я — 71… Я — 71. Кто меня слышит? Прием.
Голос Френка Ди Джорджо заскрипел в динамике:
— Как там погода у вас наверху? Прием.
— Просто курорт. Никаких признаков… ничего. Мы уже здесь второй час. Конец связи.
Он устало откинулся назад, положил рацию и снова взялся за бинокль. Сцена не слишком изменилась. Несколько парочек ушло. Один старик прикрыл лицо газетой и растянулся на скамье. Перед собором появился священник и стал медленно расхаживать взад — вперед, словно медитируя.
Чико подполз к Гарри.
— Кто там в одежде падре?
Гарри на миг опустил бинокль.
— Отец Антонио Коломбо — в штатном облачении.
У Чико перехватило дыхание.
— Он знает, что мы используем его как приманку?
— Отец Антонио Коломбо три года летал в составе 82 эскадрильи, прежде чем надел воротничок задом наперед. Когда я предупредил, что некто может сыграть злую шутку и выстрелить в него, он просто рассмеялся мне в лицо.
— Да-а, — протянул Чико. — Это вроде нашей надписи: "Иисус спасет".
Шло время, ветер превратился из холодного в морозный. Клочья серого тумана, выплывая из темноты, превращались в розовые и зеленые плюмажные перья. Гарри усталыми глазами прочесывал площадь. Собор закрывался. Последние прихожане покидали церковь, раскланиваясь с отцом Коломбо, перед тем как нырнуть в плотный туман. И в это время он краем глаза уловил слабое движение, скорее просто изменение формы тени. Кто-то был на соседней крыше. Гарри распластался у парапета и нажал кнопку рации.
— Я — 71… я — 71. Рыбка клюет…рыбка клюет.
— Что происходит? — хрипло прошептал Чико.
— Сукин сын клюнул на наживку, — он передал бинокль Чико. — Правый угол… рядом с вентилятором.
Руки Чико дрожали от холода, нетерпения и некоторой доли страха. Он навел фокус, и крыша, отдаленная на пятьдесят футов, словно прыгнула прямо на него. Человек сидел на корточках за вентилятором, чуть высунулся из-за него и обозревал площадь.
— Быстро назад к прожектору, — прорычал Гарри. — Когда я дам сигнал, лови его светом. Он скачет, как кролик, так что постарайся не упустить.
— Есть! — Чико быстро вернулся на место.
Гарри вытащил «винчестер», оттянул затвор, освобождая
Услышал ли человек этот звук? Это казалось невозможным но наводя оптический прицел, Гарри уловить напряженность в его фигуре. Человек оцепенел, замер в полусогнутом состоянии, подобно дикому животному, поднявшему нос по ветру в ожидании опасности.
— Он собирается смыться! — сказал себе Гарри, твердо держа темное пятно фигуры в перекрестье прицела, и крикнул:
— Давай!
Прожектор вспыхнул, и слепящий белый свет пронзил туман. Луч промахнулся на добрых пару футов, высветил край вентилятора и проложил тропу по крыше.
Гарри выстрелил левее светового луча и увидел, как обломки вентиляционной надстройки брызнули в темноту.
— Левее! — закричал он. — Левее!
Чико поворачивал прожектор, стараясь делать это плавно.
В луч попала нога убийцы, удиравшего по крыше к входу на лестницу. Среди лабиринта антенн и надстроек он зигзагами двигался к цели.
Снова взвыл слоновий снаряд, рикошетируя от крыши у ступней бегущего и вырыв десятифутовую борозду в тонком слое защитного покрытия. Человек быстро развернулся, и на бегу, с бедра, выстрелил, целясь в прожектор. Пуля ударила в край парапета между Гарри и прожектором. Осколки кирпича и штукатурки просвистели в воздухе, как шрапнель.
Еще выстрел.
Скошенная словно соломинка, опора бельевой веревки и висящее белье закрутились, захлопали в воздухе, как огромный воздушный змей.
— Будь ты проклят! — взорвался Гарри.
В поисках укрытия убийца нырнул за будку лифтовых машин и прижался к боковой стене. Гарри видел торчащий ствол его ружья, и тщательно прицелился в край стены.
Выстрел.
Угол обвалился. В пыли и летящих обломках появился убийца, стреляющий с бедра. Дуло ружья озарил длинный язык пламени, вырвавшийся из глушителя. Пуля прожужжала мимо головы Гарри, как свирепая пчела, а другая вырвала прожектор из рук Чико и осыпала его осколками стекла.
— С тобой все в порядке, Чико? — окликнул его Гарри.
Чико тряхнул головой, глядя на разрушенный прожектор.
— Я… Думаю, что да… Да.
Гарри проклинал темноту. Теперь он ничего не видел на противоположной крыше, кроме угловатых теней. Напряженно всматриваясь в них, он молился про себя, чтоб одна зашевелилась.
— Ну выходи, ты, подонок, — шептал он. — Беги!
Тот побежал, стреляя на бегу, ружье хрипло кашляло, выплевывая пламя, пули разрушали вращавшуюся надпись. Неоновые трубки взрывались и падали. Электрические провода хлыстами тянулись вниз за ними, сверкая голубыми всполохами. Тонкие металлические конструкции свесились на улицу до седьмого этажа, погружая розового «ИИСУСА» в небытие.