Грязный свет. Браво Его Величества
Шрифт:
и придумаешь чего дельное. – Из-за двери раздался ласковый женский голос, но его
обладательница все же не решилась нарушить уединенное заточение юной ведьмы.
–Мама, ну, отстань! Не хочу я есть. Захочу – спущусь. И хватит уже мешать моему
мыслительному процессу! – Цеса даже хотела запустить в дверь чем-нибудь для пущей
убедительности. Но у порога уже валялись три тапка, одна деревянная кружка и несколько
вещей, происхождение которых Цеса уже не
За дверью послышались медленные удаляющиеся шаги, и девушка с облегчением
вздохнула. Её мать была уже немолодой простой женщиной из какого-то сильно
отдаленного селения. Она не обладала никакими талантами и безропотно терпела все
выходки своей нерадивой дочери и мужа. В свое время мать даже искренне надеялась на
то, что ребенок родится без способности к магии, но и в этом судьба её не пощадила.
Девочка появилась на свет буквально окруженная силой, и уже с первых минут проявила
Талант, не дав повитухе шлепнуть себя по филейной части и наградив её весьма
выразительной бородавкой на носу. После этого матери оставалось только смириться с
очередным «подарком» затейницы Судьбы и воспитать из неугомонного комка Таланта
нечто стоящее.
Цеса же стеснялась своей матери. Присущая ей мягкость, доброта и смирение никак не
укладывались у девочки в голове. При этом она никогда не понимала, как с такими
незавидными данными и без Таланта мать смогла выжить в мире, где все строится на
магии. Роль спасителя жизни непутевой родительницы она отводила отцу, который, по её
мнению, только и делал, что устраивал их жизнь в столице наилучшим образом. Сама же
она старалась поменьше распространяться о своих родственных связях, потому как иметь
в отцах директора Магического магистрата оказалось весьма неприятно. С теми, кто
наивно предполагал, что на обучение она попала исключительно по папочкиной
протекции, Цеса справлялась легко и без усилий. Талант можно было применять ко всем
жителям Ландоса, не опасаясь штрафа. А вот от тех, кто навязывался в друзья, а потом
слезно умолял её замолвить отцу словечко, чтобы пристроил, приходилось намного
сложнее. Но и этот не особо приятный фрагмент своей жизни она с успехом преодолела.
Нерешенным до сих пор оставался только один вопрос, мучивший вот уже несколько
тысяч лет каждого мало-мальски одаренного человека: что делать? И вот уже три луны,
как закончено обучение, не слышно ни друзей, ни подруг, а Цеса все еще находится в
прошлом, когда уже давно надо шагнуть в будущее, а именно на работу, желательно в
какое-нибудь приличное
непреодолимой проблемой: профессиональное самоопределение. У девушки было на
примете несколько вариантов, один из которых провалился благодаря не совсем
приемлемым внешним данным.
Можно, конечно, пойти работать в Магистрат, но опять же найдутся неумные и длинные
языки, которые будут чесать о том, что снова сработала «папочкина протекция». Поэтому
вариант отпадал сам собой.
А еще можно было отправиться по сложному и тернистому пути карьерной лестницы и
годам к сорока дослужиться до придворного мага, развлекающего королевских детишек
простенькими иллюзиями. Но даже мысли об этом нагоняли на юную Цесу
непреодолимую тоску, потому как хотелось всего и сейчас, а юношеский максимализм не
поддавался воздействию здравого смысла и перспективного планирования.
Оставался еще вариант с отличиями. То есть применение Таланта там, где он,
собственно говоря, и должен быть применен, то есть на сражении с заполонившей леса и
поля нечистью. Но перспектива становления странствующим магом никак не прельщала
Цесу. Она привыкла жить в комфортных городских условиях, а не на природе в
антисанитарной обстановке, где еще к тому же очень легко подхватить какую-нибудь
заразу, особенно при ранении. Поэтому этот вариант приключенческо-геройского сюжета
отметался сразу и без права восстановления в памяти.
Оставался один, самый последний и захудалый ход развития событий – продолжать
пялиться в потолок, ожидая того славного момента, когда кто-то придет и укажет ей путь
истинный.
Цеса зарычала от злости, вскочила с кровати и принялась мерить шагами комнату.
Раз – два – три – четыре – разворот. Раз – два – три – четыре – разворот.
На третьем витке, который происходил рядом со шкафом, Цеса, не рассчитав, со всей
силы проехалась по спинке шифоньера носом. И ей не пришло в голову ничего умнее, как
со злости еще и пнуть несговорчивый предмет мебели, отчего пострадал большой палец
правой ноги. Цеса закрыла лицо руками и, издав какой-то непонятный смешанный вопль
злости и отчаяния, опустилась на ковер. На этом мыслительный процесс решено было
прервать, спуститься на кухню и выпить чаю, а еще лучше ядреного самогона.
Похромав по лестнице вниз, Цеса осторожно заглянула в кухню с робкой надеждой на
то, что там никого нет. Как и положено, в такой поистине зловредный день, все её надежды