Грымза с камелиями
Шрифт:
– Где здесь можно поймать такси?
Перегнувшись через перила перрона, я увидела телегу, запряженную лошадью, и сказала:
– Надо спуститься вниз, такси уже ждет.
Мы всем цыганским табором направились к лестнице, бодрость и непонятная радость растекались улыбками на наших лицах.
На телеге сидел приятный старикашка и курил самокрутку.
– Доброе утро! – приветствовала я его.
– Добренько вам, – ответил старичок.
– Нам в сторону деревни Луковка, не подскажете, где здесь автобусная
– Подскажу, – сказал старикан, глубоко затягиваясь, – вон там.
Мы дружно обернулись.
Около сломанного дерева стоял старый ржавый малюсенький автобус с выбитыми окнами и покосившимися дверьми. Люблю хорошие шутки!
– Это что? – спросила я.
– Последний автобус на вашу деревню.
– Так он же дохлый! – предъявила я вескую претензию.
– Как есть дохлый, уж года три, как откатал свое. Погиб смертью храбрых, светлая ему память.
– Нам бы другой, – отпихивая меня в сторону, сказала Солька.
– Так другого нет, – пожал плечами наш собеседник.
– А как же нам добраться до Луковки? – с надеждой в голосе спросил Арсений Захарович.
– Так нет вашей Луковки, уж, почитай, года два нет, а может, и более.
Мы дружно издали стон отчаяния и сплотили ряды – скучковались и жалобно посмотрели на старичка.
– А что есть? – поинтересовалась я, надеясь хоть на какие-нибудь остатки цивилизации.
– В тех краях теперь по одну сторону дома брошенные, местами головешки только и остались, а по другую сторону туристы, – дед усмехнулся, – потешный народ приезжает, рыбы уж давно нет, самая малость рыбы-то осталась, а они налегке... Приедут – и давай сети кидать, так голодные и сидят.
– Что, совсем рыбы нет? – забеспокоился Славка, который взял с собой удочку.
– Я ж говорю, малость есть, но не прокормишься.
Альжбетка нервно заходила около лошади, той это не понравилось, она фыркнула и заржала. Длинноногая красавица взвизгнула и, не скрывая навалившегося на нее страха, отскочила за надежную спину моей мамы и там замерла, изредка шмыгая носом.
– Значит, люди там живут? – уточнила я.
– Живут, куда им деться, да и магазинчик раз в неделю приезжает – терпимо.
Старичок казался мне странноватым, но поговорить толком было больше не с кем.
С поезда мы сошли вроде одни, я смотрела на перроне, не прошмыгнет ли тот неряшливый мужчина, но с этими вещами и охающей маман все же пару раз отвлеклась.
Сейчас же в радиусе километра у нас точно был только один собеседник, и он находился перед нами.
– А как туристы добираются до этой базы? – поинтересовалась я.
Мой вопрос взбодрил Альжбетку, она вновь вышла на передний план и даже схватилась за край телеги.
Старичок добродушно улыбнулся и ответил:
– Пешком, на то они и туристы.
Альжбетка ахнула.
– Я же говорил, что далеко
– Так туда целый день топать, – тяжело вздохнула я.
– Поменьше будет, – покачал головой дед. Он немного подумал, затушил окурок и добавил: – Часам к шести дойдете.
– А сейчас сколько? – поинтересовалась Солька.
– Восемь, – выдохнула возрастающее отчаяние Альжбетка и посмотрела на свои туфли с вечным десятисантиметровым каблуком.
– А почему деревня вымерла? – поинтересовалась я.
– Так молодежь в город, как и положено, подалась, а наш стариковский век недолог. Да вроде там скоро санаторию построят, там еще три дома из богатых есть, вроде они к санаторию дела имеют.
– Понятно.
Значит, до Луковки мы в лучшем случае дойдем к шести, но нам надо еще в сторону где-то с километр пройти – домик наш стоит на отшибе в лесу.
– А давайте вы нас подвезете, а уж мы в долгу не останемся, – предложила я, с надеждой глядя на старичка.
Он почесал затылок и сказал:
– Моя лошаденка вас не потянет, да и мне совсем в другую сторону.
– Тогда вы вещи повезете, а мы рядом пойдем, – вмешался Славка.
– Никак невозможно, – закачал старикан головой, – мне в свою деревню надобно, я в Рыбацкой живу, вот сейчас продукты привезут, я нашим бабам куплю, что заказывали, и обратно.
– Мы вам хорошо заплатим, – пообещал Осиков, приглаживая липкие волосины на голове.
Он хорошо заплатит моими деньгами – молодец! Надо стащить у него банку с гелем, а то стыд и срам ходить с такой прической.
– Нет, – решительно отказался старикан, – вот дорога, по ней и идите, не заблудитесь. Гулять даже полезно, это я вам говорю, как долгожитель здешних мест.
Уточнять, сколько ему лет, я не стала, посмотрела на дорогу и скривилась – не очень-то хорошее у нее состояние.
– А как же санаторий, ведь машины до него как-то добираются?
– Это вам надо было еще одну остановку на поезде проехать, там шоссейная дорога, транспорта много.
– Значит, мы дождемся следующего поезда и проедем эту необходимую остановку, – садясь на чемодан, сказала моя мама. Она стала усиленно обмахиваться панамой и кокетливо поглядывать на Арсения Захаровича.
– Ждите, – пожал дед плечами, – следующий часам к семи вечера будет.
Я зло посмотрела на Осикова – это он по старой памяти распорядился выходить именно здесь. К сожалению, краска стыда не залила его пухлое лицо.
– Спасибо большое, – поблагодарила я старикана и повернулась к группе новоиспеченных туристов, – берем вещи и топаем по дороге.
– Но может, есть какое-то другое решение?! – взмолилась Альжбетка.
– Есть, – сказала я, – ты можешь остаться на перроне и ждать нашего возвращения.