Грымза с камелиями
Шрифт:
Осиков посмотрел на меня чуть ли не с благоговением, по всей видимости как вожак стаи я была хороша, а Славка как страж – еще лучше. Зачем же ему столько охраны... Вот в чем вопрос!
– Куда это мы едем? – пробубнил Славка.
Солькиной радости не было предела, она вытолкнула Славку в коридор, чмокнула меня в щеку (терпеть не могу эти слюни) и, убегая, сказала:
– Спасибо, век не забуду!
Я ухватила ее за руку и прошептала:
– Надеюсь, ты понимаешь, что лишнего болтать не надо!
– Конечно, –
То, что касается денег и разного рода богатства, тут она сечет на раз.
Жизнь завертелась и закружилась.
Я села изучать карту, Альжбетка время от времени бегала к себе копаться в Интернете, выискивая изменения на местности. В конце концов мы определились с пунктом назначения, и Осиков с Альжбеткой поехали покупать билеты.
Арсений Захарович отказался переночевать у меня – странно, он как-то смутился, когда я это ему предложила, и сказал, что у него свои планы на вечер и что он не хочет приходить поздно, и еще нагородил всякую ерунду...
Я не стала напирать, дело его, в конце концов, и мы просто договорились встретиться в назначенное время около нашего четвертого вагона.
Новый день стал для меня каким-то волнительно-приятным, было такое чувство, как будто я еду в пионерский лагерь. Прихватив легкий рюкзачок, упакованный с вечера, я отправилась собирать всю команду.
Взять с собой Славку было отличной идеей, я видела, как светятся Солькины глаза, и к тому же он нес все наши вещи.
– Какая у нас платформа? – поинтересовалась Солька.
– Я не люблю поезда, надо было самолетом, здесь так пахнет, – возмущалась Альжбетка, наперекор всему цокая высоченными каблучками.
– Поезд наш уже стоит, давайте веселее, где там этот Осиков?
Арсений Захарович стоял около четвертого вагона. Он был по-прежнему излишне полноват, и по-прежнему его волосы были накрепко приклеены гелем к голове, в нем было все, как всегда, все как обычно... вот только он был не один... за руку он держал мою маму...
Ноги сразу подкосились, и, будь я не так закалена жизненными трудностями, я бы рухнула на перрон или, того хуже, возомнила бы себя Анной Карениной и забегала бы по вокзалу в поисках прибывающего поезда, но я не могу позволить себе такую роскошь...
– Мама, а что ты здесь делаешь? – поинтересовалась я стальным голосом.
– Я еду с вами, – улыбнулась она, – Арсений Захарович любезно пригласил меня попутешествовать с ним.
Ах ты, толстый енот, ах ты, улитка скользкая, ах ты, жук колорадский, ах ты, саранча на початке кукурузы... ах ты, негодный Арсений Захарович...
Осиков потупил взор, понимая, что о подобном предупреждают заранее, лучше письменно, в трех экземплярах, чтобы рвать и метать, рвать и метать...
– Очень приятно, что вы поедете с нами, Мария Андреевна, – будто чокнулась от радости Солька.
– Все по вагонам, – скомандовала я, не сомневаясь, что моя мама
Осикова я схватила за рукав и прошипела:
– Надеюсь, вам хватило ума не рассказывать всего моей разлюбезной маман?
– Нет, что ты, – замотал он головой, – как бы я сказал столь удивительной и прекрасной женщине, что сидел в тюрьме?
– Уже лучше, – прошипела я, слабо понимая, кого это он сейчас назвал удивительной и прекрасной.
Глава 4
Мы едем, едем, едем...
Когда мама стала выкладывать на откидной столик копченых кур, зелень, помидоры и прочую вкуснятину, я посмотрела на нее с изумлением. Не то чтобы моя мама раньше прохладно относилась к продуктам питания, но чтобы вот так, среди белого дня позаботиться о ближнем своем... Это заслуживало моего удивления.
Я с уважением посмотрела на Осикова. Так вот каким человеком надо быть, чтобы моя мама среагировала должным образом!
Осиков с улыбкой на лице поглядывал в окно и, по всей видимости, даже и не предполагал, какое счастье на него свалилось. Что там бриллианты, когда теперь на свете есть человек, который с трепетным беспокойством мечтает только о нем.
Я еще раз покосилась на копченых кур, вздохнула и спросила:
– А как так получилось, что на вокзале вы оказались вместе?
Я догадывалась о четком мамином плане, но все же хотелось услышать обо всем из первых уст.
– Вчера мы познакомились с Арсением Захаровичем, – начала мама, – ты же сама была свидетелем этой судьбоносной встречи!
– Вот мне интересно: чем это она так судьбоносна?.. – скривилась я.
– Не так часто, знаешь ли, встретишь образованного и душевного человека в наше время. Арсений Захарович – тоже преподаватель, и это нас сблизило просто мгновенно.
Осиков, все так же улыбаясь, закивал в подтверждение маминых слов. Я заметила, какие взгляды кидает на курицу Славка, и решительно отломила от нее коричневую ногу, дополнила это помидориной и протянула нашему... я не успела придумать, как бы мне посимпатичнее назвать Славку, я не успела оценить блеск его глаз при виде приближающейся к его рту курицы, как моя мама спросила:
– А вы и есть жених Ефросиньи?
– Ешь, – скомандовала я Славику, и он машинально набил рот курицей.
Временно как собеседник он был обезврежен.
Дело в том, что однажды я немного наврала маман про Славика, сказала, будто у него свой бизнес в виде лесопилки (как-то не хотелось говорить, что он выпиливает гробы) и что скоро он женится на нашей замечательной училке.
– Да, жених, – хладнокровно выдала Альжбетка, жуя веточку петрушки.
– А где находится ваша лесопилка? Арсений Захарович, представьте себе, у Вячеслава своя лесопилка.