Губительная ложь
Шрифт:
Жар.
Огонь
Настоящая опасность.
Он ничего не утаивал, крепко целуя её, прижимая голову к одеялу. Его язык ласкал её, мощное тело прижималось к ней, а руки зарылись в волосы, чтобы удержать на месте. Желание так быстро переросло в потребность, что Аня не могла дышать, даже когда он не контролировал её рот. Она прижалась к нему, закрыв глаза, чтобы ответить на поцелуй. Этого она хотела. Всего.
Он прикусил её губу, успокаивая лёгкую боль очередным поцелуем. Затем провёл вдоль линии её подбородка, целуя и покусывая, и, наконец, добрался до мочки уха, которую прикусил.
— Аня. — Его пальцы запутались в её волосах, и эротическая боль пронзила голову. Одной из его сильных рук он обнял её за талию, а затем скользнул вниз. Положив ладонь ей на задницу, и он прижал её к своему твёрдому члену. Удовольствие захлестнуло Аню, и мини-взрывы прокатились по телу. Мимолётно промелькнула мысль, что он не играет. Вовсе нет. И всё же она не могла остановиться. Она раздвинула колени и потёрлась о него.
— Это кажется настоящим, — прошептала она.
Хит изо всех сил старался сдерживаться и быть нежным. О, женщине нравилось кусаться во время поцелуев, но даже в этом случае была чертовски хрупкой. При её вздохе его член затвердел сильнее. Вот и кончилась вся мягкость и медлительность. Он действовал быстро, для медлительности будет время потом. Он мог быть быстрым и нежным, хотя это страдание, но он пошл бы на это ради Ани. Не отрывая губ от её рта, наслаждаясь тем, как она отвечает на его поцелуй, он раздел её. Платье пролетело по воздуху, прежде чем упасть на пол. Её грудь оказалась на свободе, и мысль о том, что Аня ходила без лифчика, возбудила сильнее.
Хит отстранился, чтобы посмотреть на Аню. Маленькая грудь, упругий пресс и соблазнительная задница. Он мог бы потеряться в ней навсегда.
Откуда взялась эта мысль? Может ли у них быть вечность? Если бы он победил Медисон и Коббса, возможно. Но он всегда был реалистом, и его шансы невелики — смерть или плен определённо возможны. Как очередной побег на случай, если они перегруппируются.
Избавляясь от бесполезных мыслей, он сбросил свою одежду, не особо заботясь о костюме. Тот приземлился где-то на полу, и лишь это имело значение.
Соски Ани были розовыми и тугими… чертовски идеальными. Он наклонился и провёл по ним губами. Аня громко выдохнула. Так честно и правдиво. Впервые в жизни он почувствовал себя самим собой. Таким человеком, каким мог бы быть.
Эта женщина не умела стесняться, даже если бы от этого зависела её жизнь. Она была отзывчивой и честной, и только эти черты обволакивали его и крепко держали. Её кожа была как шёлк, и когда Аня прижималась к нему, он чувствовал себя окружённым мягкостью. Такая сладкая. Такая настоящая. Такая его.
Он приподнялся и обхватил ладонями её груди, желая изучить, но нуждаясь проникнуть внутрь влажного жара. Румянец залил щёки Ани, а зрачки расширились, поглотив зелень. Нужда, желание, надежда — всё это жарко и ярко вспыхнуло в этих потрясающих глазах.
Он никогда так не хотел женщину.
— Ты — всё, Аня. Всё хорошее.
Выражение её лица, напряжённое от желания, разгладилось.
— Да, Хит. Я бы хотела, чтобы ты в это верил. — Она нежно откинула назад его волосы.
«Не торопись. Будь нежным». Он массировал её грудь, иногда пощипывая. Аня втянула воздух и
— О чём думаешь? — прошептала она, скользнув руками по его обнажённой спине.
— Ты не захочешь знать. — Прикосновение проникло глубоко в него, туда, где всегда будет часть Ани. Несмотря ни на что. Он наклонился, чтобы снова лизнуть её грудь, не торопясь и заставляя стонать. Её дыхание сбилось, а пальцы впились в его лопатки, причиняя лёгкую боль, которая только сильнее заводила.
Аня выгнулась ему навстречу.
— Сейчас, Хит.
Хорошо. Он царапнул зубами её кожу, и поборол желание пометить её грудь. Вместо этого пошарил в тумбочке и достал защиту, которую быстро надел.
Аня была влажной и готовой. Хит встал на колени, приподнял Аню за задницу и вошёл в неё так глубоко, как только мог. Напрягшись всем телом, она выдохнула. Проклятье. Он держал себя в руках, не двигаясь. Причинить ей боль невозможно. Перед глазами всё потемнело. Хит нуждался в ней. Сейчас.
— Ты в порядке?
— Не останавливайся. — В её голосе звучала боль, а внутренние мышцы сильно сжались.
Её лоно окружало его со всех сторон и удерживало, он чуть не сошёл с ума. Рай. Всё ласкает его.
— Ты уверена? — Он говорил так, словно наелся стекла.
— Да. — Она скрестила лодыжки за его спиной, будто хотела удержать рядом с собой. — Пожалуйста, не останавливайся.
Слава Богу. Он вошёл в неё, как можно глубже. Женщина тугая и влажная, и он воспользовался этим, с силой вонзаясь внутрь. Физическое удовольствие было невероятным, и всё же ничто не могло сравниться с необузданностью эмоций. Их чистота.
Аня подстёгивала его стонами, пальцами и нежными словами. Её тело задрожало, а затем напряглось. Её накрыл оргазм, заставив закричать, закрыв глаза. Внутренние мышцы крепко сжали его член
Проклятье.
Он закрыл глаза, просто чтобы почувствовать, позволяя звуку её вздоха наполнить его. Её мышцы завибрировали, и он позволил себе сильно толкнуться в неё. В основании позвоночника начало зудеть, и разряд достиг яичек. Хит кончил, и оргазм захватил каждую частичку тела, заставив замереть.
Боже. Он перестал дрожать и почти лёг на Аню, его мышцы ослабли.
— Потрясающе, — пробормотала она, мягкими прикосновениями лаская его спину и плечи. Такая мягкая.
Он не мог потерять её. Она должна выжить и быть счастливой. Он поднял голову, чувствуя, что может проспать несколько часов.
— Потрясающе, детка.
Она потянулась, и лёгкая улыбка заиграла на слегка припухлых губах.
— Ты испортил меня для всех других мужчин.
Он усмехнулся, но слова врезались в нутро. Аня и другой мужчина? Хрена с два. За всю жизнь у него было много женщин, и никогда не возникало проблем с уходом. Удовольствие не было для него чем-то новым… но это… Только эта женщина. Он запечатлел на её губах поцелуй, естественно, глубокий. Её стон удовольствия пронёсся по телу, и член снова начал твердеть.