Губительница душ
Шрифт:
Эмма села в углу дивана, так что лицо ее было в тени, между тем как сама она могла свободно наблюдать за собеседником.
— Вы, кажется, были знакомы со студентом Пиктурно? — равнодушным тоном начал незваный гость.
— Да, я встречалась с ним раза два, не более.
— Насколько я помню, вы говорили мне, что между ним и графом Солтыком была американская дуэль?
— Я передала вам то, что слышала.
— В таком случае, должен сказать, что вас обманули… Пиктурно был убит…
Бедросов был уверен, что эти слова поразят и собьют с толку
— В самом деле? И вам уже известны виновники этого преступления?
— Я недавно напал на их след.
— Это делает честь вашей проницательности… Скажите, с какой же целью было совершено это убийство? Молодого человека вероятно ограбили?
— Об этом я должен умолчать.
— Почему же? Неужели вы допускаете, что я выдам вашу тайну? — сказала красавица, беря Бедросова за руки, и прибавила. — Это нехорошо с вашей стороны. Зачем же вы возбудили мое любопытство?
— Здесь, в Киеве, существует известный притон, любимое место воров и мошенников, так называемый Красный кабачок.
Эмма засмеялась.
— Тут, кажется, нет ничего смешного, — сухо заметил частный пристав.
— Я думала, что в этом кабачке преимущественно назначаются тайные любовные свидания.
— Бывает и это… Содержательница заведения, ловкая хитрая еврейка, давно уже под подозрением… Она заодно с мошенниками занимается контрабандой… Вообще, эту шайку подозревают в воровстве и даже убийствах.
— Хорошо, что вы мне это сказали.
— Это почему? — спросил Бедросов. — Неужели вы когда-нибудь заглядывали в этот воровской вертеп?
Эмма снова засмеялась и покраснела.
— Скажу вам по секрету, что я уже несколько раз ходила туда, — отвечала девушка. — Тетушка моя так строго за мною присматривает… Понимаете?
— Вы виделись там с Ядевским?
— Этого я вам не скажу.
— Не беспокойтесь! Я знаю больше, чем вы подозреваете.
— Что же, например?
— Знаю, что часто по ночам вы выходите на улицу в мужском платье.
Новый взрыв хохота.
— Теперь я понимаю, почему киевская полиция никогда не может поймать ни воров, ни убийц! Ей некогда… Она занимается выслеживанием влюбленных! Как это забавно! Ха-ха-ха!
В комнату вошла Генриетта Монкони.
— Что тебя так рассмешило? — спросила она, целуя руки своей повелительницы.
А пристав думал: «Так и есть… Самая пустая невинная любовная интрига! А этому чудаку иезуиту Бог знает что мерещится».
— Господин Бедросов рассказал мне смешное приключение, — ответила Эмма и прибавила, обращаясь к своему гостю. — Продолжайте же.
— О таких вещах нельзя говорить при посторонних.
— Эта девочка не знает, о ком идет речь, а вы так сильно возбудили мое любопытство. Полицейские чиновники представляются моему воображению в виде охотников: они травят не лисиц и медведей, а разумную дичь — делают облавы на людей. Я страстно люблю охоту!
Как весело скакать по широкой степи на хорошем коне! Охота на людей должна быть в тысячу раз интереснее.
— Вы ошибаетесь, — возразил Бедросов, — тяжелы и прискорбны наши служебные обязанности!
— Быть может, для вас лично, но для меня они были бы наслаждением, смешанным с ужасом. Примите меня в число ваших агентов… Я говорю вам это серьезно… Поверьте, что я сумею принести вам пользу. Хотелось бы мне встретить хоть одного мужчину хладнокровнее, отважнее и хитрее меня.
— Полицейский агент, одаренный такими качествами, был бы для нас находкой… но шутки в сторону…
— Я вовсе не шучу.
— Возьмите и меня на службу, — прибавила Генриетта, — вы будете мною довольны.
— И вас? — засмеялся Бедросов. — Хорошее начало!
Вслед за вами я завербую всех наших киевских красавиц. Честь имею кланяться.
«Какое безумие подозревать такую простодушную девушку, — думал он, сходя по ступенькам лестницы. — Положим, что Пиктурно застрелился вследствие несчастной любви… это понятно… а все остальное — чепуха!»
Между тем Эмма стояла у окна и прислушивалась. Как только захлопнулась дверь у подъезда, лицо ее приняло мрачное и жестокое выражение.
— Этот человек напал на наш след, — шепнула она.
— Что же он узнал? — бледнея, спросила Генриетта.
— Он уверен, что Пиктурно убит нашими сектантами и подозревает наших сообщников из Красного кабачка. Мне удалось отчасти успокоить Бедросова, но кто сможет поручится, что мы не будем преданы в руки правосудия? Это может случиться завтра же… сию же минуту, — и Эмма в сильном волнении начала ходить взад и вперед по комнате.
— Что же ты намерена предпринять? — спросила Генриетта после довольно продолжительной паузы.
— Мы должны принять самые быстрые, самые энергичные меры для обеспечения нашей личной безопасности.
— Убить Бедросова?
— Да.
— Но ведь он друг твоей матери?
— Для меня он враг нашей богоугодной общины, и пощадить его было бы преступлением с моей стороны.
— Это правда.
— Он должен погибнуть… Я считаю его смертный приговор делом решенным и возлагаю на тебя обязанность изловить его в наши сети.
— Приказывай… Я готова беспрекословно повиноваться тебе.
— Ты скоро узнаешь, в чем будет состоять твоя задача… Этот полицейский чиновник из охотника превратится в дичь, и мы будем травить его беспощадно… Он не вырвется из наших рук!.. Я сама принесу его в жертву во славу великого святого дела, которому все мы служим.
XXXVIII. В западне
На следующий день вечером в полицейскую контору явилась дама, лицо которой было покрыто густой черной вуалью, и сказала, что ей нужно переговорить с частным приставом. О ней доложили, и она была немедленно принята. Бедросов с утонченной вежливостью светского человека сделал несколько шагов ей навстречу, между тем как она поспешно запирала на ключ дверь кабинета.