Губительный поцелуй
Шрифт:
Он был холодный и бессердечный человек... и очень опасный. Кара никогда не сомневалась, он бы выполнил свою угрозу. Моя мать изменилась с тех пор. Теперь она брала деньги за тела других людей... но не за ее собственное. По крайней мере, насколько мне известно, нет.
– Ты должна отпустить свою ненависть к нему.
– Это не первый раз, когда я говорил ей об этом.
– Я не могу.
– Ты даже не пытаешься. Это поглощает тебя все эти годы.
Что-то в ее глазах заискрилось.
– Возможно, наконец, настало время для
Дрожь проходит вниз по моей спине, когда она говорит это, потому что я знаю, что она подразумевает под каждым словом.
– Я люблю тебя, Адам.
– Она тянет меня в объятие, которое я пытаюсь возвратить.
– Ты единственный, кому есть дело, буду я жить или умру.
– Джеймсу есть дело.
– Джеймс - как его отец. Высокомерный, эгоистичный, потребитель со дня, когда он родился.
Всегда преувеличения, моя мама.
– Со дня, когда он родился? Высокомерный, эгоистичный ребенок?
– Ты знаешь, что я имею в виду.
– Она отделяется, глаза ее влажные от слез.
– Ты всегда был моим любимчиком.
– Не говори этого.
– Я ненавижу, когда она отвергает Джеймса, как будто он не нужен ей.
– Но это правда. Твой отец был мой единственной настоящей любовью.
– Человек, который бросил тебя и никогда не оглядывался назад?
– У него были причины. В один прекрасный день ты, может быть, узнаешь, какие они были.
– Да, верно.
– Я должен был выбраться отсюда.
– Если увидишь Джеймса, скажи, что я ищу его.
– Да, мой милый.
Она даже не заметила, что я не ношу очки. Не заметила, что я вижу, не натыкаюсь на вещи впервые за годы. Ее любимчик. Как же.
Когда я добираюсь до входной двери, я застываю, когда слышу какой-то звук. Голоса в подвале. Один я немедленно узнаю, это Джеймс. Но Кара сказала, что его здесь нет.
Вместо того, чтобы уйти, я поворачиваюсь и медленно и незаметно иду в сторону двери, ведущей в подвал. Кара уже спустилась вниз, но она оставила дверь слегка приоткрытой.
Я толкаю дверь и делаю шаг вниз. Лестничная площадка приводит к короткому коридору и комнате. Дело в том, что Кара должна быть одна на встречах. Это туда меня тянет, как будто у меня нет выбора, но и смотрю, что происходит.
– Убирайся прочь от меня!
– голос Джеймса звучит громко и сердито.
– Перестань вести себя как дурак, - отвечает наша мать.
– Ты согласился на это.
– Согласился? Присоединиться к вашему маленькому вечеру? Да, я согласился, чтобы проверить это. Хотелось наконец-то увидеть, что все вы можете получать каждую неделю. Но если твой друг коснется меня снова, я клянусь, что я отрежу ему руку.
– Джеймс, - успокаивает Кара, ее слова сильные и спокойные.
– Чтобы поприветствовать нового члена группы, мы должны сначала нарисовать эти символы на тебе.
– Может быть, я больше не хочу присоединяться.
– Странно. Ты
– Это было тогда.
Я приближаюсь и всматриваюсь в дверной проем, чтобы увидеть их внутри. Джеймс стоит спиной к двери, голый по пояс, перед ним стоит Кара и пятеро мужчин в черных одеждах. В комнате темно, она освещается только свечами и факелами, установленными на стенах. В центре комнаты яма, наполненная тлеющим пеплом. Цепи и кандалы были прикреплены к стенам.
Это жутко выглядит, как подземелье.
– Мы помогли тебе.
– Кара дает ему особое подобие улыбки, ту, из-за которой много мужчин с годами теряют деньги из кошельков.
– И теперь ты поможешь нам.
– Не уверен в этом, Мама.
Она поморщилась.
– Я просила тебе меня так не называть.
– Прости, забываю. Не хочешь, чтобы эти мужчины знали, что ты достаточно стара, чтобы иметь сына моего возраста, не так ли?
Она кивает на другого человека, выражение ее лица остается непроницаемым.
– Он будет проблемой.
– Что мне следует сделать?
– Независимо от того, что ты чувствуешь, ты должен взять это под контроль.
Он вытаскивает длинный металлический брусок из-под мантии. Джеймс даже не видит, как его ударяют по затылку. Он падает на землю без сознания и струйка крови течет из раны. Я не колеблясь вбегаю в комнату.
– Что ты делаешь?
– спрашиваю.
Кара смотрит на меня с шоком, который быстро сменяется разочарованием.
– Адам, тебе не следует быть здесь.
– Почему ты ударила его? Ты сказал мне, что его здесь нет, и что ты с ним делаешь сейчас?
– Он согласился стать частью этого.
– Звучит, как будто он передумал.
– Было глупо отключать мальчишку, - говорит другой человек в одеждах сквозь зубы.
– Сосуд должен быть в сознании. Это уже началось. Ничто не остановит его сейчас.
Пепел в яме начинает кружиться, как будто его коснулся ветер, и в комнате становится холоднее, до тех пор, пока я могу видеть, мое дыхание замерзает передо мной с каждым выдохом. Я нагибаюсь к Джеймсу, во мне острая необходимость защитить его от этих посторонних... и даже от Кары, которой я никогда полностью не доверял, но никогда не считал реальной угрозой.
– Ох, Адам, - говорит она, тряся головой.
– Ты не знаешь, что ты здесь прервал.
– Какой-то больной ритуал, который помог бы тебе получить реванш над Томасом Крэйвеном?
– Им и многими другими.
– Это все, что имеет значение для тебя? Месть, деньги, власть?
Она смотрит на меня, как будто в замешательстве.
– Да, конечно. Это то, чего я хочу, для чего я работала все эти годы. Почему у меня двое детей... одним придется пожертвовать в тьму, когда придет время. Я никогда не думала, что это будешь ты, мой дорогой. Душа Джеймса уже оговорена.