Губительный поцелуй

Роуэн Мишель

– Есть ли у тебя последние слова?
– священник спрашивает меня, прижимая в кожаном переплете Библию к груди.

– Нет, - бормочу я.

– Хочешь ли отпущения грехов?

– Нет.

– Но Имя Божие...

– Я не верю в Бога. Теперь уходи, дай мне умереть.

Я ожидаю возмущение на мои богохульные слова. Но они правдивы. Мой брат был тем, кто прильнул к религии, чтобы дать ему силу во времена слабости. Не я.

Я заметил человека в толпе, того, кого я встретил два месяца назад... того, кто лгал мне и говорил пустые

обещания. Я ненавижу его едва ли не больше, чем я ненавижу Кару.

– Позволь мне задать тебе еще один вопрос от имени твоего отца, - говорит священник. Мой взгляд привязывается к нему, потому что это человек, на которого я просто смотрю.
– Ты согласился на то, что он предложил. Ты по-прежнему согласен?

Два месяца назад я был не в своем уме. Края моих воспоминаний нечетких в лучшем случае. Я пил бутылку за бутылкой абсента, надеясь стереть эти воспоминания и облегчить мою боль. Это работало очень хорошо, по крайней мере, когда приходили воспоминания.

– Какая теперь разница?

Палач отталкивает священника с пути, чтобы закрепить петлю вокруг моей шеи. Грубая веревка болезненно стягивает мое горло.

– Ты по-прежнему согласен?
– спрашивает священник.

– Да, независимо от того, что ты говоришь. А теперь уходи.

– Твои таланты будут ценить еще больше теперь, когда они были отточены острыми краями.

– Пошел к черту, - бормочу я.

Он осеняет меня крестом, благословляет и делает шаг назад. Я не закрываю глаза. Вместо этого, я смотрю на толпу, которая меня ненавидит. Хочет, чтобы я умер.

Несмотря на страх, который встает в горле и сдавливает дыхание, я чувствую себя точно так же. Здесь нет никого, у кого я прошу прощения. Здесь нет никого, кому не наплевать на меня или чтобы мне было не наплевать на него. Мой выбор привел меня к одиночеству сегодня, всего через три дня после моего восемнадцатилетия.

Я желаю прощения только от Джеймса. Он единственный, кого мне не хватает. Я убил его. Я послал его в Ад. Теперь я уверен, что, несмотря ни на какие безрассудные обещания, сделанные человеком, который утверждает, что он - мой отец, я встречусь с ним там. Наконец, палач дергает рычаг. Платформа выпадает из-под моих ног, и я падаю. Моя смерть не быстрая. Шея не сломалась.

Вместо этого я медленно задыхаюсь, в то время как толпа ликует. Они радуются каждому моменту моей боли и страданий, пока, наконец, смерть не приходит за мной...

Хлоп!

Я отшатнулась от Бишопа столь яростно, что споткнулась о свои собственные ноги и упала на задницу. Вдалеке я услышала звук полицейской сирены. Джордан позвонила, как я попросила ее, и они приехали, чтобы разогнать вечеринку.

Я едва слышала звуки. Едва видела мигающие огни слева. Я просто сидела на земле и смотрела на Бишопа. Я видела его воспоминание. Я пережила его, как если бы я была им. Он чувствовал безнадежность. Сырую боль и одиночество. Позор. Он хотел умереть в тот день. Но только как то, что случилось со мной раньше, он не

остался мертвым.

Глаза по-прежнему были застеклены белым. Я не была в состоянии дать отпор ангелу. Все, что я сделала - это увидела еще один кусок прошлого Бишопа. Еще кусочек головоломки. Угловой элемент, который оказался на месте, мучительно и с усилием.

– Я могу отпустить тебя, - сказал ангел через него, жмурясь.
– Но ты должен позволить мне кормиться.

– Нет, - ответил Бишоп, стиснув зубы.
– Ты больше не навредишь никому. Все кончено.

– Тогда мы в тупике. Ты мой. Я возьму твое тело полностью. Скоро ты перестанешь бороться. Я все еще могу кормиться через прикосновение. Я могу брать радость других и делать ее своей. Он обещал мне, что я буду более мощной, чем когда-либо прежде.

Кассандра и Рот наконец приблизились, и Коннор, тянущийся после них. Каждый из них выглядел мрачным, их внимание было направлено на Бишопа. Они знали, что произошло без объяснений.

Остекленевшие глаза Бишопа широко раскрылись от удивления, когда он посмотрел на блондинку-ангела.

– Ты.

Кассандра остановилась в нескольких футах от него, грустно качая головой.

– Я пыталась найти тебя до этого. Ты очень хорошо прячешься.

– Я не знала, что ты здесь.

– Что бы это изменило?

– Я не знаю.

Слезы катились вниз по щекам Кассандры.

– У тебя есть один шанс, Марисса. Только один шанс. Вернуться в Бездну. Оставить этот город в мире. Ты уже причинила достаточно разрушений.

Бишоп покачал головой.

– Я не могу этого сделать. Он отпустил меня. Он не возьмет меня назад так легко. Я не хочу туда возвращаться.

– Все проклятое отвлечение, - пробормотал Коннор, достаточно громко, только я услышала.
– Это что его игра? Где, черт возьми, он прячется?

Я взглянула на него. О ком он говорит?

– Я надеялась, что ты не станешь такой.
– Голос Кассандры надломился.
– Ты даже не представляешь, как сильно.

– Ты бросила меня, - прошептал ангел.
– Моя сестра. Ты оставила меня и никогда не пыталась мне помочь.

– Ты была испорчена, - сказала Кассандра, всплеснув руками.
– Я знала это. Я ничего не могла сделать для тебя больше.

– Сестра?
– спросила я.
– Она - единственный человек, о котором ты упоминала? Созданная в то же время, что и ты?

Она взглянула на меня и кивнула.

– Это верно. Мы были как сестры. Но чего-то недоставало Мариссе. Отсутствовала радость. Ее депрессия только усиливалась. Это вызвало то, что она восстала против приказов, которые ей были даны. Наконец, она сделала слишком много ошибок, чтобы ее простили. Они прижгли ей душу и отправили в мир людей. Это было ненадолго.

– Навсегда, - прошептал ангел губами Бишопа.

– Нет, не навсегда.
– На красивом лице Кассандры проступило горе.
– Ох, Марисс. Почему ты ранишь людей? Разве ты не можешь остановиться?