Гулы
Шрифт:
— Ну хватит, комиссар!
Не отрываясь от гула, он заметил слева от себя демонолога, уже поднявшего фляжку и направившего ее на создание. Через мгновение из фляжки вырвался газ и облепил тело гула, Андрей щелкнул кремнем и бросил зажигалку на клумбу — через секунду она вспыхнула ослепительным факелом.
— Отойдите назад! — крикнул Андрей.
Гольди автоматически шагнул от стены, не понимая зачем, однако через секунду ему стало ясно, что имел в виду демонолог — внезапно горящая тварь метнулась по клумбе. Изо рта ее вырвался вой, гул пролетел вдоль дорожки и приземлился возле стены. Обрубки конечностей начали яростно бить по земле, а тело — неистово изгибаться, посылая языки пламени в разные стороны. Агония, сопровождаемая
Еще какое-то время Гольди смотрел на огонь, пораженный всем происшедшим. «Какой живучестью должны обладать эти создания,— думал он,— если даже горящие, они способны проползти через узкую щель и выжить, потеряв большую часть своего тела?..» Частью сознания он понимал, что нужно уходить подальше от площади, что оставаться здесь дальше опасно, но ничего не мог с собой сделать.
Из странного оцепенения его вывел звук: глухо лязгнул металл, комиссар повернул голову и увидел лежащего в четырех метрах от себя Борзо — тело его было по-прежнему распластано по земле, левая рука упиралась в траву, однако в правой виднелось ружье, а его дуло было направлено на него.
Разлепив губы, Борзо вздохнул:
— Комиссар, повернитесь — я хочу увидеть ваше лицо!
Не отрывая взгляда от дула, Гольди медленно повернулся.
— Бросьте оружие!
Гольди опустил глаза вниз и увидел свой пистолет, о котором на время забыл.
В этот миг Андрей тоже отвернулся от гула и увидел ружье в руке Борзо. Краем глаза он различил Паолу, замершую в десяти метрах от них,— взгляд ее также был устремлен на лежащего на земле.
— Бросьте оружие! — повторил Борзо.
Что-то в его голосе подсказало Гольди, что если он не выполнит этой команды, ружье немедленно выстрелит. Он разжал пальцы и пистолет упал на траву.
— Вы помните, что я вам обещал на шоссе? — прежним голосом продолжал Борзо.— Я сказал, что если погибнут мои дочь и жена, я вернусь и убью вас и того старика. Так вот, комиссар, они обе мертвы.
В первый миг комиссар недоумевал, почему Борзо направил на него ружье, однако последняя фраза заставила вспомнить шоссе, и Гольди понял все. На долю секунды он ощутил странную горечь — подобного поворота событий он предвидеть не мог: всего минуту назад они пережили самое тяжелое испытание, пробравшись в библиотеку и уничтожив двух гулов, и вот теперь его самого могут убить, причем даже не гул. Глядя в лицо лежащего на земле, комиссар видел, что оно было матово-белым, в глазах полыхал яростный блеск, а зрачки были неестественно узкими, к тому же и голос, каким говорил Борзо, был странно спокойным, не соответствующим обстановке. «А не сошел ли он просто с ума?..» — пронеслось в голове Гольди.
— Итак, комиссар, что же нам делать? — Попытавшись сесть, Борзо неуклюже подтянул ногу, которую сейчас абсолютно не чувствовал.— Я могу убить вас прямо сейчас, а могу продлить вашу жизнь, если вы проведете меня к тому старику. Что вы выберете? На мгновение он двинул ружьем, и Гольди почувствовал, как его сердце также качнулось.
— Послушайте… — начал Андрей.
— Заткнитесь! — выдохнул Борзо, даже не взглянув на него.— Я разговариваю не с вами! Комиссар?
Глядя в дуло ружья, Гольди понимал, чего от него хочет Борзо — он отлично помнил его слова на шоссе. И еще он понимал, что, если у того действительно съехала крыша, он не изменит решения, а единственная возможность остаться в живых — согласиться провести его к старику: тогда у них появится шанс отобрать у него это ружье. Однако была и
Не двигаясь с места, он сказал:
— Мне очень жаль, синьор Борзо, видит Бог: я не хотел смерти ваших родных — как и других смертей в этом городе.
— Мне тоже жаль, комиссар,— Франческо кивнул,— и вы даже не представляете себе, в какой мере. Ведь это мои дочь и жена — люди, ради которых я и жил последние годы. И вот теперь они обе мертвы.
— Мне жаль,— повторил Гольди.— Но мы ничего не могли сделать, чтобы предотвратить гибель ваших родных.
— Вы могли выпустить меня из машины,— внезапно в голосе Борзо прозвучала угроза,— тогда бы вы не создали этой ситуации. Теперь же перед вами один выбор: умереть сейчас или через пару минут!
Двинув ружьем, он направил его дуло в лицо комиссара. Гольди ощутил дыхание смерти. Похоже, Борзо был настроен серьезно и не намеревался слушать его. Нахмурившись, Гольди уже собрался сказать, что согласен отвести его к старику, когда услышал от изгороди:
— Франческо, не нужно этого делать — сегодня в этом городе и так было слишком много смертей.
Непроизвольно отведя взгляд от дула, комиссар посмотрел в сторону изгороди и увидел стоящего за ней человека. Сначала он разглядел пистолет в его левой руке, затем поднял взгляд на лицо, но не поверил глазам — за решеткой ограды замер Пальоли!
— Не лезь в это дело, Дик,— протянул Борзо,— Мы это с тобой уже обсуждали.
— Это неправильно,— повторил Доминик.— Смерть комиссара ничего не исправит.
— Возможно, но она нужна мне.
— Дьявол, да ведь он спас тебе жизнь минуту назад!
— Вряд ли можно спасти жизнь тому, кто уже мертв,— бесцветным голосом ответил Франческо.
Гольди опять перевел взгляд на Борзо и подумал, что у того действительно съехала крыша.
— Тогда я скажу еще одну вещь,— продолжал Доминик.— Моя жена тоже погибла. Но я виню в этом их.— Он кивнул на горящего гула.— И думаю, сейчас мы должны забыть о том, кто и перед кем виноват, пока эти твари хозяйничают в Террено. Мы должны отомстить им за смерть наших жен.
Франческо повернул голову к изгороди, не упуская комиссара из виду.
— Дик, мне плевать, что станет с городом дальше… Да, я хотел отомстить этим тварям, и, возможно, еще сделаю это, но уже без комиссара и старика. Кроме того, ты забываешь еще кое-что — погибла не только моя жена, но и дочь. А этого тебе не понять — у тебя ее никогда не было.
Переведя взгляд на изгородь, Гольди заметил, как лицо Доминика стало пепельно-серым — губы искривила гримаса, а желваки напряглись,— и понял, что Пальоли больше не скажет ни слова. Еще он успел осознать, что так внезапно появившийся шанс переубедить Борзо исчез и теперь им остается одно, однако в этот миг вновь заговорил демонолог, но теперь в его голосе звучала уверенность:
— Выслушайте меня, синьор Борзо, я хочу сказать вам кое-что важное… — Не обращая внимания на качнувшееся к нему дуло ружья, Андрей продолжал: — Ситуация сейчас полностью зависит от вас, но прежде чем вы решите как поступить дальше, выслушайте меня… Я понимаю, что сочувствовать вам сейчас бесполезно — ваше горе, кроме вас, не понять никому,— но все дело в том, что в Террено погибли не только ваши дочь и жена, но и десятки тысяч других людей. Вы можете как угодно относиться к их смерти, однако есть кое-что, чего вы, возможно, не знаете, а потому не учитываете… Сейчас в этом городе есть не только покойники — сотни терренцев, которым посчастливилось не погибнуть от газа, сидят по домам, и подавляющая их часть — это дети и старики. Беспомощные и напуганные, они боятся выйти на улицу и ждут, когда кто-нибудь придет им на помощь. Вы можете говорить что угодно, но я не поверю, что вы сможете спокойно смотреть, как гулы убьют этих людей…