Гуляйполе
Шрифт:
– Анархист. Настоящий, – тихо пояснил Семенюта. – Булы когдась в Италии таки люды.
– Шось чув. Чи в якийсь книжци читав. Розбойныки.
Семенюта усмехнулся:
– Глупости. Гарибальди и его товарищи боролись за свободу. Ще в самом начале, в юности, они далы клятву: не стричься, пока не ослободять Италию. Так же, должно быть, и анархисты…
Антони между тем, поглядев на беседующих, спустился со сцены, двинулся вдоль скамеек. Остановился возле Махно.
– Так, говорите, Нестор Иванович, страшно было?
– Сперва, в перви
– Это всегда так! Сперва страшно, а потом ничего, привыкаем. – Антони двинулся дальше, продолжая начатую беседу. – Вот они там. – Он указал куда-то вверх. – Они поначалу не без страха грабили нас. А мы молчали. Привыкли! Грабят, а мы уже по привычке молчим. Боимся их, что ли?
– Та ни!
– Не боимся, – взметнулся десяток голосов.
– Но ведь молчим. И они уже абсолютно уверены, что мы и год, и десять, и сто лет будем молчать. Они абсолютно уверены, что установленный ими несправедливый, грабительский порядок будет существовать, пока на земле светит солнце. Судите сами, разве отдаст вам добровольно помещик землю? – Антони перешел на близкую всем собравшимся тему, и слушатели отвечали ему одобрительным гулом. – Разве заводчик отдаст вам созданный вашими же руками завод? Разве нефтяной король отдаст скважины? А ведь и земля, и ее недра дарованы Богом всем людям на земле. Всем поровну. Все богатства земли принадлежат вам… Но разве исправник поддержит вас, а не помещика? Разве попы пойдут за вас против пристава или жандарма?
Он смолк, дал им отшуметь. И когда стало немного тише, с задних рядов поднялся пожилой батрак Юхым Беба.
– Ты, товарыш, у всемирном масштаби очень понятно усё разъясныв, – обратился он к Антони. – А не можешь чуток попонятнее про нашу новую жизню в масштаби, скажем, того ж Гуляйполя? Якою она будет в светлом анархицком будущем?
– Это непростой вопрос. В двух словах не объяснить, – слегка подрастерялся Антони.
– Да чего там! – бросился на выручку товарищу Семенюта. – От ты, Юхым, счас як живеш? В говне. С головы до ног. А тогда будешь сплошь в золоте!
– Це ж як? Откудова ж його столько визьмется? – засомневался Юхым. – Золота.
– У царя отберем, у помещикив, капиталистив – и розделим. Шоб всем, значиться, поровну!
– А-а, ну, в общем, понятно, – согласился Юхым Беба и сел.
Закончил свой доклад Антонии как гвоздь в доску вколотил:
– Насчет будущего еще поговорим. Его нам на блюдечке не поднесут. Надо самим это самое будущее добывать! А для этого нужен огонь! Только огонь! Уничтожающий и очищающий!
Собрание кончилось, люди неспешно расходились. Антони вновь подошел к Нестору:
– Ну и как, Нестор Иванович?
– Та боже мой! Я про все це, бувало, думав. Не так складно, конечно. А вы – як по пысаному. И все – в точку! Все – в точку!
– Фамилия-то у вас какая? – спросил Антони.
– Махно.
– Звучная фамилия, – одобрительно произнес Антони. – Прямо как пуля! Мах-но!
Он
– Что читать вы умеете, Нестор Иванович, мы уже знаем.
– Не дуже. Кой-як.
Антони протянул Нестору тоненькую брошюрку:
– Рекомендую прочесть эту книжицу. Буквы здесь большие. Читается не без интереса. О Емельяне Пугачеве. Тут же и его манифест… Надеюсь, вам понравится.
– А манифест – це шо?
– Программа, можно сказать.
– Программа?
– Ну, размышления Пугачева о том, чего он хотел… его взгляды… Он ведь только притворялся, что из царей, а сам был настоящим мужиком, крестьянином. И о крестьянах много думал, как облегчить им жизнь.
Нестор взял в руки брошюрку, взвесил ее на ладони.
– Тонюсенька, – удовлетворенно сказал он. – Совладаю.
Глава шестая
– Жа-лую вас, мо-их под… под-данных… зем-ля-ми, во-да-ми…
При свете тусклого каганца, в одном исподнем, Нестор сидел на лежанке и, медленно шевеля губами, читал по складам.
Григорий, завернувшись с головой в одеяло, спал.
– …Сви… свинцом и по-ро-хом, как вы же-лали. И пре… и пребывайте, как степ-ные зве-ри…
Какое-то время Нестор задумчиво смотрел перед собой, тихо повторил:
– И пребывайте, як степные звери… Грыць! – затормошил он брата. – Грицько! Ну, проснысь!
– Шо тоби? – сонным недовольным голосом спросил Григорий, высунув голову из-под одеяла.
– Послухай!
– Утром.
– Ты ж все равно вже проснувся. Слухай.
– Та читай уже! Только поскорише. Бо спать хочется.
– Слухай! Это ж сам Пугачев манифест напысав: «Жалую вас, моих подданных, землями, водами, лесом, жительством, травами, реками, рыбами, хлебом, законами, пашнями, телами, денежным жалованьем, свинцом и порохом, как вы желали. И пребывайте, как степные звери»!..
– Це як же – «як степные звери»? – не понял Григорий.
– Ну, в том смысле… будьте вольни, як степни звери. Ни царя над вами, ни пана, ни попа.
– И даже без царя? – удивился Григорий.
– И без царя.
– Як же тоди «як степни звери»? – возразил Григорий. – У зверив и то царь есть. Лев.
– Нема у зверив ни царив, ни власти. Нихто у ных ни над ким не властвуе, нихто никого не гнобить. От Пугачев и говорить: люды, жывить и вы, як степни звери: без царя, без пана, без попа. Здорово!
– Дочитаетесь! До тюрьмы! Без царя, без попа! Тьфу! – раздался из дальнего закутка голос матери. Она прошла к столу, погасила каганец. – Спить! Од такых разговорив одна дорога – в разбойныкы!
В хате было темно. Лишь тусклый свет лампадки освещал лик Богоматери. И тихо шептала молитву мать.
…На следующий день Нестор пришел к Антони. Постучал. Дождался, когда выйдет хозяин. Протянул книжечку:
– Ось. Спасыби. Прочитав.
– Так быстро?
– Хороша кныжка. Учытельна!