Гуннора. Возлюбленная викинга
Шрифт:
«Мой отец разводил коней. Я выросла в седле».
Увидев, что Гуннора не солгала ему, Рауль заметно повеселел. Он все еще торопился, но теперь в его взгляде читалось уважение.
А вот Арвид по-прежнему тревожился: «Если бы мы только знали, что ждет нас там…»
Там — на берегу Сены, реки, по которой датчане переправлялись, приехав в Нормандию. Они становились все упрямее и своевольнее, их жестокость не знала границ. Ричард понимал, что должен завоевать их доверие, заставить их подчиниться себе. Он знал, что датчане соберутся на тинг в Жефоссе, и хотел поговорить
«Это решающий шаг для сохранения его власти», — говорила Матильда.
Что ж, это станет решающим шагом и для Гунноры.
В дороге она вспоминала слова Эглы о том, что любая жертва, любая боль, любое горе не должно быть напрасным. Когда-то эти слова придали ей сил и она сумела перехитрить Агнарра, теперь же этот совет больше не мог помочь ей.
«Нет, — думала она. — Иногда нужно смириться с тем, что что-то произошло зря. Иногда исхоженный путь ведет в западню, и только глупец пойдет той же дорогой. Иногда пролитая кровь остается неотмщенной. Иногда нужно предать себя. Иногда сильные погибают и побеждают слабые. Иногда и сильный должен проявить слабость».
Они прибыли на закате. Листья казались коричневыми в полумраке, над рекой поднялся туман, запустив липкие серые пальцы в прибрежный кустарник.
И хотя приближалась ночь, люди на берегу и не думали спать. Гуннора услышала чьи-то голоса, крики. Тут собрались в основном простые люди, крестьяне в длинных рубахах и грубых башмаках, но были среди них и воины в кольчугах и при оружии.
«Может быть, среди них и Агнарр, — подумала Гуннора. — Он не упустит такую возможность навредить Ричарду».
Агнарр прибыл сюда со своим войском, но большинство составляли простые датчане, пришедшие на тинг с женами и детьми.
— Что случилось? — спросила она Арвида.
Гам усилился, толпа была настолько плотной, что они не сумели подъехать к шатру Ричарда и пришлось идти пешком.
Арвид устало пожал плечами. Он явно жалел о том, что вновь ему приходится волноваться за Ричарда.
— Понятия не имею…
Рауль потерял терпение. Кулаками прокладывая себе путь к Ричарду, он жестом приказал Гунноре следовать за ним, но неподалеку от шатра остановился, завидев брата.
— Лучше, чтобы он тебя пока что не заметил.
Гуннора пригнулась. Впрочем, в этом не было особой необходимости, Ричарду сейчас было не до нее: его окружили церковники, не скрывавшие своего недовольства. Из услышанного Гуннора поняла, что когда священники начали проповедовать толпе, их забросали объедками.
Гуннора видела злость на лицах церковников, их страх и тревогу — но Ричард оставался спокоен. Он пытался утихомирить клир, но когда его слова вызвали лишь очередную гневную тираду, в нем вспыхнуло то же раздражение, что и в Рауле. Отослав священников прочь, он больше не обращал внимания на их протесты и запрыгнул на помост, откуда те проповедовали. Оттуда можно было увидеть всю толпу.
Заметив герцога, люди поутихли, и его голос звонко разлетелся по округе.
— Я сын норманна и бретонки, — начал Ричард. — Я внук язычника и христианки. Мои предки — из Норвегии, Дании, земель франков. Они плавали на Гебридские
Гуннора всегда восхищалась статностью Ричарда, он производил неизгладимое впечатление на людей своей внешностью, но она даже не предполагала, что он может быть таким хорошим оратором. Герцог вкладывал жар сердца в каждое свое слово.
— Меня обвиняли в том, что я предал богов, не чту их имена, но я люб богам. Боги Севера отважны и хитры, отважен и хитер и я. Боги Севера идут в бой с врагами, но они могут и лгать, и предавать, и обманывать, если это пойдет им на пользу. Они остаются верны себе, а не привычкам и устоям. Они поступают не так, как было бы правильно и хорошо, а так, как им выгодно. Вот и вы должны спросить себя: «Что принесет нам выгоду? Какой путь ведет нас в будущее?»
Гуннора обвела взглядом толпу. Люди явно не ожидали таких слов. Их настраивали против Ричарда, а теперь им нравилась его речь, и это сбивало с толку.
— Я отвечу вам, — продолжил Ричард. — Присоединитесь ко мне, и вы будете в безопасности. Вы сможете вести размеренную жизнь, возделывать поля, на которых предстоит работать и вашим правнукам. Не верьте тем, кто говорит, будто отвагу нужно подтверждать жестокостью. Храбр тот, кто ищет брод, а не бросается в бурные воды, где ему суждено утонуть. Храбр тот, кто опускает паруса в шторм, вместо того чтобы сражаться с ветром, который сломает мачту судна. Храбр тот, кто обойдет войско врага и вернется с подкреплением, чтобы обрести победу, а не тот, кто несется в бой, чтобы пасть от удара меча.
Когда он договорил, люди в толпе переглянулись, пытаясь обрести поддержку окружающих и только тогда принять решение.
И вдруг кто-то в ярости воскликнул:
— Ты говоришь, что ты наш друг, но ты не доказал, что способен быть нам другом! Твои люди уничтожали наших соплеменников, едва те ступали на берега Нормандии!
Ричард покачал головой.
— Это клевета, я никогда не отдавал такого приказа.
— Но почему мы должны верить тебе? Ты же сам говорил, что боги иногда лгут. Возможно, и ты лжешь.
— Вы можете довериться мне! — проникновенно воскликнул герцог.
— Почему? Чего стоит твоя клятва, если твоя рука в этот миг возлежит на Библии?
Ричард тщетно подыскивал нужные слова.
— Ты произносишь перед нами пламенные речи, но где твои дела, что подтвердят слова? Где земли, что ты нам обещал? Мы видим, почва здесь плодородна, но мы видим и твоих воинов. Что останется нам?
Все больше голосов звучали в толпе.
— Почему мы должны пойти за тобой?
— Почему мы должны принести тебе клятву верности?