Гунны. Грозные воины степей
Шрифт:
Очень скоро известие о том, что сделала Гонория, достигло Валентиниана III. По возвращении от Аттилы Гиацинта арестовали, подвергли пыткам и только после того, как он все рассказал, казнили. Феодосий II тут же направил Валентиниану послание, посоветовав отдать Гонорию Аттиле, чтобы не давать гунну предлога для дальнейших притязаний на империю. Но Валентиниан поступил иначе. Мать Гонории Плацидия, которую тридцать пять лет назад выдали замуж за вождя варваров, гота Атаульфа, предложила отправить Гонорию к ней, обещая присмотреть за принцессой. Валентиниан согласился, и дальнейшая судьба Гонории остается для нас неизвестной. Аттила воспользовался возможностью, предоставленной ему Гонорией; он тут же потребовал ее руки. Желание самой принцессы упрочило его позицию.
На протяжении лета 450 года положение Аттилы постепенно осложнялось. Гиацинт приехал к нему с письмом и кольцом Гонории весной. Затем Аттила узнал, что 28 июля умер Феодосий II, а 25 августа короновался Маркиан. Затем он узнал, что Маркиан, не колеблясь, объявил о радикальных
Столкнувшись с изменившейся ситуацией на Дунае, Аттила отправил два посольства: одно – в Равенну, второе – в Константинополь. Правительству Западной Римской империи сообщили, что Гонория является невестой Аттилы и в качестве приданого он требует половину империи. В случае если Гонории будет нанесен вред, Аттила отомстит за нее. В ответ на эти требования советники Валентиниана заявили, что Гонория не может выйти замуж за Аттилу, поскольку уже обручена с другим. Что касается половины Западной Римской империи, то она не может принадлежать Гонории: в Римской империи наследование трона идет по мужской линии.
Цель второго гуннского посольства, в Константинополь, заключалась в том, чтобы заставить императора Маркиана возобновить выплату дани, как это было при Феодосии. Правительство Восточной Римской империи заняло еще более жесткую позицию, чем правительство Западной. Оно категорически отказалось платить дань. Если гунны не развяжут войну, Маркиан будет дарить им «подарки», но если они станут угрожать войной, то их встретит отпор; Аттила должен понимать, что римские армии ни в чем не уступают армии гуннов.
К концу года возникла еще одна проблема. Завязался спор с правительством Западной Римской империи относительно правопреемства в руководстве рипуарских франков [69] .
Недавно умер «король» (верховный вождь) франков, и между сыновьями вспыхнула ссора. Старший обратился за помощью к Аттиле, а младший к Аэцию. Приск, который в конце 450 года был в Риме, видел там этого молодого человека, принца из династии Меровингов [70] (видимо, это и был Меровей, основатель династии, позже сражавшийся на Каталаунских полях, дед первого настоящего коронованного в 481 г. франкского короля Хлодвига I. – Ред.), и отметил его длинные, золотистого цвета волосы.
69
Во франкском союзе племен были два основных племени – салические франки, или салии приморские, от Sala, древнего названия реки в Нидерландах, ныне р. Эйссел (другой вариант – от лат. «salut» – «море», то есть «приморские»), и рипуарские (рипуарии), жившие в IV в. по берегам среднего течения Рейна и Мозеля (от лат. «ripa» – «берег»). (Примеч. ред.)
70
Меровинги – династия франкских королей. Короли этой династии правили с конца V до середины VIII в. Они происходили от вождей салических франков, которые в V в. обосновались в Камбре и в Турне. Современники называли Меровингов «длинноволосыми королями» (лат. reges criniti). С языческих времен и до своего падения Меровинги носили длинные волосы, считавшиеся обязательным атрибутом монарха. Такая прическа отличала его от подданных, которые носили короткие стрижки, распространенные в римскую эпоху и считавшиеся теперь признаком низкого положения слуги или раба. Отсечение волос считалось тяжелейшим оскорблением для представителя династии Меровингов, на практике оно означало потерю прав на обладание властью. (Примеч. авт.)
Аэций встретил молодого принца как сына, вместе с Валентинианом II щедро одарил подарками и с готовностью согласился оказать помощь. Понятно, что теперь, в ноябре 450 года, Аэций и правительство Западной Римской империи пошли на полный разрыв с гуннами и где только можно искали союзников. Валентиниан III явно не собирался избавляться от Аэция. Однако, хотя отношения с Аттилой достигли критической точки, отсюда не следовало, что война неизбежна.
Аттила тут же задался вопросом, стоит ли начинать войну, приняв вызов императора Маркиана, и разгромить Восточную Римскую империю. Гунн, как мы уже говорили, решил начать наступление на Западную Римскую империю еще до восшествия Маркиана на трон, но резкий отказ нового императора платить дань и его бестактное заявление о военной мощи империи привлекло внимание Аттилы. Судя по информации наших источников, он долго мучился над вопросом, в каком направлении развернуть наступление, но в конечном счете решил начать более сложную кампанию. Создается впечатление, что Маркиан крайне неуместно продемонстрировал смелость и решительность. За несколько месяцев правления он подвел восточных римлян к краю пропасти и потерял
71
Бюри, к примеру, придерживается в отношении политики Маркиана другой точки зрения. (Примеч. авт.)
Решив действовать в соответствии с первоначальным планом, то есть напасть на вестготов в Галлии, Аттила изучил положение, сложившееся к концу 450 года. Кампания, которая поначалу планировалась как поход против вестготов, обосновавшихся в Тулузе, теперь была нацелена и на франков, поскольку, как оказалось, старший сын умершего короля, обратившийся за помощью к гуннам, практически не имел сторонников среди франков. Поэтому в целом рипуарские франки рассматривались Аттилой как враги. С другой стороны, не было полной уверенности в том, что война с западными римлянами так уж неизбежна, поэтому, вступив в Галлию, Аттила по-прежнему заявляет, что действует как «блюститель дружбы римлян». В то же время он не может не рассчитывать на возможность встретиться с оппозицией правительству в Равенне. И наконец, вандало-аланский король Гейзерих в Африке, самый умный политик столетия, будет очень доволен, если Аттила нанесет удар по вестготам, но практической помощи в этом деле ждать от него не приходится. Аттила понимал, что рассчитывать можно только на помощь, добровольную или принудительную, покоренных народов.
3
Вскоре после наступления нового года гунны оставили Паннонию и двинулись на Запад. Перепуганные современники сообщают, что Аттила собрал армию в полмиллиона человек, и эта цифра свидетельствует о поднявшейся панике. Это же паническое состояние присутствует в описании армии, оставленном для нас Сидонием Аполлинарием [72] , который бы ничего не приобрел, но многое потерял, если бы не удалось отразить атаку гуннов.
Вот что он пишет:
72
Сидоний, Соллий Модест Аполлинарий – галльский аристократ, ставший римским префектом, а позднее – клермонским епископом; христианский латинский поэт. Автор стихов и писем (подражал Плинию Младшему).
«Поднятое внезапным смятением варварство излило весь Север на тебя, Галлия. За воинственным ругом (руги, ругии – германское племя, родственное готам. – Ред.), в сопровождении гелона (древнее племя, упоминаемое в V – I вв. до н. э., жившее в лесостепи бассейна на р. Дон, земледельцы, очевидно скифославяне. – Ред.), следует свирепый гепид (германское племя, родственное готам. – Ред.). Скира (скиры – германское племя гетской группы. – Ред.) побуждает бургунд. Вторгся гунн, белонот, невр (в неврах, живших с незапамятных времен к западу от Днепра в верховьях Южного Буга и Днестра, многие ученые видят одних из племен – предков восточных славян. – Ред.), бастарн (племя сармато-фракийского происхождения, во II – III вв. смешалось с готами. – Ред.), тюринг (германское племя. – Ред.), бруктер (германское племя. – Ред.) и франк (германское племя. – Ред.), которого омывает своими волнами заросший камышами Неккар. Скоро пал Герцинский лес, срубленный секирой на челны, и покрылся Рейн судами. И уже наводящие ужас полчища Аттилы разлились по твоим полям».
Сидоний настолько перепуган, что даже называет полузабытые племена, которые якобы воюют вместе с гуннами. Бастарны, бруктеры, гелоны и невры исчезли за сотни лет до гуннов, а белонотов вообще не существовало. Но когда Сидоний называет бургундов в армии Аттилы (скорее случайно, чем преднамеренно), то этот факт вызывает некоторый интерес. Мы уже говорили, что часть бургундов осталась восточнее Рейна, когда большинство бургундов сбежали в Галлию, и эти оставшиеся разгромили армию Октара, дяди Аттилы. Похоже, что гунны отомстили и взяли власть над восточными бургундами. Остальные народы, которых упоминает Сидоний: руги, гепиды, скиры и тюринги, вне всякого сомнения, подчинялись своим вождям. Там были и остготы, хотя поэт ничего не говорит о них, во главе с королем Баламиром и его младшими братьями Тиудимером и Видимером. Что можно сказать о франках, точнее, рипуарских франках? До начала кампании Аттила, безусловно, считал их врагами: по-видимому, Аэцию удалось склонить их на свою сторону и посадить на трон младшего из братьев, который обратился к нему за помощью. В своем сочинении Сидоний упоминает Неккар, но это не означает, что путь Аттилы пролегал в окрестностях этой реки; едва ли гунн игнорировал союзника Аэция, находившегося на его фланге. Итак, рипуарские франки были первой целью кампании Аттилы, и, завоевав их, он заставил их воинов влиться в ряды своей армии и шагать бок о бок с другими покоренными народами. Вполне возможно, как иногда предполагается, что Аттила пересек Рейн в районе Нойвида, севернее Кобленца. На берегу реки варвары срубили деревья и построили плоты, на которых переплыли на другую сторону.