Гур
Шрифт:
— Спасибо, понятно, — кивнула беленькая девочка, — например, в холодном климате лохматые звери выживают и производят на свет пушистиков, а безволосые замерзают и не дают потомства.
Хм.
— Продолжим. — Жека отхлебнул морса. — Когда-то, давным-давно, у далеких предков случайно появились полезные изменения генома, позволяющие, пока на низком уровне, улавливать связь явлений, происходящих в мире. Если я возьму палку, то смогу сбить недоступный до этого висящий плод. Или больнее ударить нападающего хищника. Причина — палка в руке, следствие — новые возможности руки. Ключевая особенность
— Отсюда следует, что разумность все время возрастает? — удивился я.
— Нет. Она возрастает если является преимуществом в естественном отборе. В моем мире, последние пару сот лет глупцы жили столь же комфортно, сколь и умники. Стали выявляться другие преимущества, такие как хитрость, коварство. Владение магией, это тоже преимущество. Помимо всего, разумность — переменная величина даже для отдельного э… индивида. Кто-то сказал: «Каждый человек сотню стуков сердца в течение дня бывает абсолютным дураком. Мудрость состоит в том, чтобы не превышать этот предел».
Я улыбнулся. Чтобы так сказать, надо быть мудрецом. Раскрасневшаяся Анниэль торжествующе поглядывала на нас. Гордится Жекой. Хм. А Уайда скучает.
— Жека, то что ты изложил, является проверенными фактами? — осведомилась Майта. — В моих глазах, например, Гур имеет преимущества и без магии. Он и плодов принесет много, и ревнующих самцов в момент разгонит э… в общем, разгонит.
На что она намекает, озорница? Но Жека не заметил иронии и серьезно ответил.
— Да, Майта. Я упустил массу деталей. Но в целом, изложенное мною было тщательно исследовано и подтверждено многими умными и добросовестными людьми. Правда, в моем мире нет магии. А жаль, — вздохнул Жека.
— Есть там магия, — утешил я его, — как бы ты тут очутился.
По дороге в наши покои повеселевшая Уайда спросила Майту:
— Ты поняла, зачем нудный Жека нам это втолковывал?
— Не очень. Видимо я глупая девчонка.
Забавно.
Жека. Кто плачет, не способен убить
Сам погибай, а товарища выручай.
Суворов
Маленьких врагов не бывает.
Франклин
Через пару дней после «нобелевской» лекции по биологии, Гур нашел нас в мастерской, где мы с энтузиазмом вели дебаты по поводу конструкции магомобиля. Не желая прерывать дискуссию, он кивнул и спокойно прислонился к стене, ожидая, пока мы с птичкой урегулируем очередное разногласие. Добившись консенсуса, мы обратили взоры на работодателя, Гур спросил нас.
— Можно-ли отвлечь вас на некоторое время для решения небольшой проблемы?
На словах «небольшой проблемы» Анниэль сделала рефлекторную стойку и стала само внимание, а я подумал, это словосочетание — случайное совпадение или нечто большее?
— Друзья. Я не зря так вас называю, потому что в душе давно привык именно так относиться к вам. Вы мне симпатичны, как личности.
Сканирует?!
— Не думайте, что я залезал к вам в мозги и выуживал ваши мысли, нет.
Точно сканирует. Нет, едва ли, все он же поумнее будет. Кто я такой? Абсолютный чемпион среди дураков всех времен и народов. Дурило.
— Просто ваша искренность не позволяет скрыть сущность. Мне, повторяю, весьма симпатичную. Однако, по размышлении, я понял, что доброта, доверие к людям, та же искренность, наконец, является слабым местом. В мире отнюдь не везде царит гармония и благостность, и однажды вас могут обмануть, или даже уничтожить, пользуясь этой слабостью. Или через вас ударить по мне или моим сподвижникам. Поэтому я решил предпринять меры для защиты вас от очевидной угрозы.
Саппорт системы. Установите обновление защиты интерфейса от уязвимости номер стомильонов стописят. Охранение невинного разума.
— Уайда мне сказала, что ты плакал, когда Анниэль потеряла сознание, — спокойно и серьезно посмотрел на меня Гур, — так вот, тот, кто плачет от сострадания, не способен убить врага. И это плохо. Потому что ему нельзя доверить защиту собственной жизни. Тем более чужой. А я не всемогущ, чтобы в каждый момент, в любой ситуации защитить всех друзей.
За что он так меня? Я стоял как оплеванный. Вздохнуть, успокоиться. Если отрешиться от обиды, Гур, по большому счету, прав. Он перевел глаза на Анниэль.
— А твоя любимая девушка не то что убить, она и обидеть кого-либо неспособна. Анниэль?
Та, подумав, кивнула. Гур помолчал.
— Один раз в два дня вас будут учить уму-разуму мои жены. Они и поплакать могут и лишить жизни — тоже.
Это точно, насчет второго. Сам свидетель.
— Слушайте их. Учитесь. Жека, тебе сейчас крайне неловко. Прости. Потом поймешь, что я был обязан это сказать.
И удалился. Анниэль подошла ко мне и обняла. Заглянула в глаза.
— Милый, не мучайся, я и так знаю, что ты не воин. Мы с тобой — ученые. Но, в одном Гур прав.
Что? И она тоже сканирует мои мысли?
— Надо быть готовыми защищать свои жизни и жизни близких. Все, достаточно сантиментов, пошли работать.
Но работа не заладилась. Подавленность не проходила и не позволяла включить воображение и интуицию. Анниэль, было видно, чувствовала себя так же. Поэтому, мы решили, что в данном состоянии лучше немедленно переговорить с Майтой и Уайдой о занятиях. Поднявшись к ним, мы застали жен Гура, играющими с детьми.
— О, на ловца и зверь бежит! — увидев нас, весело воскликнула Майта, осеклась и спросила. — У вас все в порядке?
Обе женщины подошли и участливо глядели в наши лица. Майта, как более пластичная, непрерывно переводила глаза с меня на Анниэль, а Уайда, женщина основательная и спокойная, просто ждала ответа. Анниэль, криво усмехнувшись, изложила:
— Гур сказал, что вы научите нас сопротивляться.
— И все? — хмыкнула Уайда.
— Он сказал, что я неспособен защитить свою жизнь, — повинился я, понурясь.