Гурман

Варго Александр

Катя безмолвно смотрела на Павла, испытывая жуткое желание запустить в него вазой.

— Это ничего не меняет, — наконец произнесла она. — Я любила и буду любить своих родителей. Если у вас есть ко мне претензии по поводу имущества — обращайтесь в суд. А теперь попрошу вас покинуть дом, Павел Аркадьевич.

— У меня другое предложение, детка. — Мужчина больше не улыбался и перестал перебирать четки. — Ты здесь пустое место. Никаких прав на все то, что нажила моя сестра, у тебя нет. Вот что я предлагаю. Мы идем к нотариусу

и оформляем этот дом на меня. Так будет честно. А ты можешь купить себе неплохую комнатку в коммуналке. Я знаю, что денежки у тебя еще остались. Не нужно никаких судов. Это выйдет тебе намного дороже, можешь мне поверить. — Лицо Павла начало источать осязаемые флюиды угрозы.

— Уходите, — каменным голосом потребовала Катя.

Павел поднялся, его губы снова скривила неприятная усмешка.

— Да без базара, уйду, конечно. Только ты лучше воспользуйся моим предложением. А то ведь потом будет поздно метаться. — Павел дошел до дверей и бросил через плечо, словно мимоходом: — Не советую затягивать с этим вопросом. Решай побыстрее.

— Вон! — крикнула Катя, вскакивая со стула.

Посмеиваясь, он вышел и аккуратно прикрыл за собой дверь. Катя, едва сдерживая рыдания, упала на кровать.

Сбор колонны был назначен у «Берлоги» в час дня, но люди начали съезжаться к клубу часам к двенадцати. Без десяти час у крупнейшего кемеровского мотоклуба уже собралось более ста аппаратов.

Адреналин, которым был пропитан воздух, раскаленный солнцем, можно было нарезать дольками. Сердца собравшихся сладко замирали в предвкушении грандиозной поездки на фестиваль, который организовывали представители местного клуба «Оборотни». На всех уже были надеты шлемы, руки сами тянулись к замкам зажигания, чтобы повернуть ключ и нажать кнопку стартера. Байкеры ждали сигнала, но его не было, как и того человека, который его должен отдать.

Дантист, облаченный в куртку из толстой, вытертой до белизны кожи, был хмурым. Куда-то запропастился Гунн. Не было и Слона, который клятвенно обещал взять на слет двадцать килограммов своего фирменного шашлыка.

Послышался рокочущий звук двигателя, и к Дантисту подкатил Гаучо. Лицо у него было встревоженным.

— Гунн не появлялся дома, — сообщил он, заглушая мотор. — Предки сказали, что он остался у Слона.

— Слон тоже не берет трубу, — ответил Дантист. — Придется смотаться к нему домой. Надеюсь, он не лопнул от своих сарделек.

Пока они разговаривали, к байкерам подошла миловидная рыжеволосая девушка. На ней была изящная белая косуха с бахромой и ковбойские сапоги поверх джинсов. В руке она держала мотоциклетный шлем.

— Добрый день. Вы, я так понимаю, Дантист?

— Допустим. С кем имею честь? — спросил тот, удивленно глядя на девушку.

Он ее раньше никогда не видел, но сразу заметил, что выглядела она очень обеспокоенной.

— Я подруга Слона, Лиля. Вася мне рассказывал о тебе,

я видела твои фотографии.

— Весьма польщен.

— Мы договорились о встрече. Я очень волнуюсь, что его нет. С самого утра телефон выключен! — сказала девушка.

Дантист переглянулся с Гаучо и бросил ей:

— Садись.

Девушка ловко взобралась на его мотоцикл и надела шлем.

К ним подъехали Эстет с Монголом.

— Нужна помощь? — осведомился Монгол.

— Пока нет. Ждите, — сказал Дантист.

— Может, мы выдвинемся? — предложил Эстет. — Жара, скоро движки закипят. А вы потом.

— Нет. — Дантист покачал головой и надел немецкую каску.

Его охватило гнетущее чувство, которое обычно возникает в период мучительного ожидания.

— Гаучо, ты со мной.

Двигатели взревели, и байкеры умчались.

— Гунн никогда бы не позволил себе опоздать на фест. — Монгол задумчиво потер щетинистый подбородок. — Что-то случилось.

Катя хотела позавтракать, но опрокинула коробку с кукурузными хлопьями и разбила свою любимую чашку. Она ограничилась кофе и набрала номер Олега. Тот долго не брал трубку, а когда взял, голос у него был такой, словно звонок Кати оказался совершенно некстати.

— Да. Что-то случилось? — вместо приветствия спросил он.

— Ага. Случилось. Меня выгоняют из дома, — сказала девушка.

Слова давались ей тяжело, выходили из нее как рыбьи кости, застрявшие в горле. Она никогда не жаловалась, привыкла самостоятельно справляться с трудностями жизни. Но после визита бывшего зэка, этого долбаного дяди Паши, внутри у нее лопнула какая-то струнка. Теперь ей хотелось прижаться к крепкому плечу, почувствовать себя крошечной и беззащитной девочкой. Пусть все проблемы, навалившиеся на нее, решают другие, куда более сильные люди.

Она вкратце рассказала Олегу о сегодняшней встрече с братом покойной матери.

После долгого молчания парень спросил:

— Так твой дядя хочет у тебя дом отобрать?!

— Он сказал, что я приемная. Мол, они мне не родня!

— Чушь какая-то, — протянул Олег. — Малышка, я сейчас немного занят. Мне нужно обдумать, что мы можем предпринять. В полицию пока сообщать не надо. Они все равно тебя в суд отправят. Но я обещаю…

— Я хочу встретиться. Я скучаю, мне одиноко, — сказала Катя, и голос ее дрогнул.

— Пушистик, я освобожусь вечером.

— Что ты делаешь, Олег? — не выдержала Катя. — Сегодня выходной. Вчера ты тоже был занят. Или это секрет?

— Я же говорил, над книгой работаю. А ты что подумала? — Олег засмеялся, но даже на расстоянии девушка почувствовала, что он напряжен и веселится неестественно.

— Ладно. Не буду тебя отвлекать, — обронила она.

— Роднуля!..

Катя прервала разговор, встала, подошла к зеркалу, взлохматила волосы, повернулась боком и внимательно разглядела себя.