Гусар бессмертия
Шрифт:
– Поздравляю, – искренне обрадовался за друга Александр. – Я так в кирасиры ростом не вышел. Да и раз отец служил в Александрийском легкоконном, пойду по его стопам. А Павлушу, я слышал, хотят в этом году определить в Корпус.
Павлом звали одиннадцатилетнего сына покойного Бегичева. По молодости лет он редко принимал участие в забавах более старших соседей, чаще составляя компанию младшему брату Орлова – Васятке, которого Александр частенько дразнил глупым дитятком.
– В Морской или Сухопутный? – уточнил еще не слышавший этой новости барон.
– В Сухопутный.
– Правильно! –
В юном бароне не было ни капли немецкой чопорности. Напротив, Карл любил посмеяться по любому поводу и даже без него. Смех же у него был такой, что в домах вздрагивали стекла, а в лесу шарахались в испуге птицы.
– Может, увидимся когда на поле боя, – добавил Александр.
И он, и Карлуша больше всего боялись не успеть к решительной схватке с Бонапартом, о которой вдруг пошли слухи. Поговаривали, будто молодой Император объявил поход в Австрию и скоро армия двинется за границу, на погибель узурпатору трона. Потому шансов встретиться с Бегичевым во Франции было немного.
– Мне сегодня предстоит разговор с отцом. Надо решить, когда выезжать в полк, – сообщил Штаден. О том, что Александр едет завтра, он уже знал.
Собственно, друзьям предстояло сегодня встретиться в официальной обстановке: сначала в орловской церкви, затем за обедом, куда бароны были по-соседски приглашены, – и холм был лишь данью того, что навеки уходит от них.
Но если что-то уходит, то что-то обязательно придет!
Скрывающая последние звезды дымка разошлась. Небо на востоке все больше розовело. А потом над далеким лесом появился краешек солнца, и разноголосое пение птиц и стрекот насекомых приветствовали наступление нового дня.
Друзья дождались, пока светило не явится миру целиком.
– Пора, – вздохнул Александр. – А то отец хватится…
На самом деле он догадывался, что старый гусар прекрасно осведомлен о тайных отлучках старшего сына, но одобряет их и потому предпочитает молчать.
– Пора, – поддержал его Карл. – Но ничего. Увидимся. И сегодня в храме, и потом – в Париже.
А солнце буквально на глазах становилось золотистым, суля очередной жаркий день. Едва оторвавшееся от горизонта, оно светило так, что смотреть на него было невозможно. Вокруг простирались поля и луга, зеленели леса, воздух был напоен ароматом цветов и трав, и было ясное понимание, что все это будет существовать целую вечность…
Год 201…
Луч солнца ворвался в кабину и озолотил лежащую на баранке руку. Светлые волоски на тыльной стороне кисти стали прозрачными от прикосновения посланца светила, а кромка ладони окрасилась в розоватый цвет.
Все длилось не больше минуты. Трейлер въехал в очередную тень, и наваждение исчезло.
Весна выдалась ранняя, снега не было и в помине. Похоже, ученые так долго твердили всем о грядущем потеплении, что даже природа поверила в это и теперь вовсю старалась подтвердить бесчисленные прогнозы.
Может, и нет. В том смысле, что прогнозы шли вдогон свершающемуся и являлись запоздалой констатацией фактов.
Единственное – зеленеть еще не начинало. Кое-где набухали почки, пробивались первые робкие стебельки травы, и все это не решалось окончательно пойти в рост, колебалось, выжидало, боясь возможных ночных заморозков.
Дорога вилась, бесконечно текла куда-то, в полном соответствии с просторами страны. Большей частью не очень хорошая, состоящая из рытвин да колдобин, но попадались весьма неплохие участки, и уж по ним-то трейлер летел, будто дело происходило где-нибудь в Германии с ее знаменитыми автобанами.
По сторонам мелькали разнообразные леса да перелески. Порою тянулись поля, мелькали многочисленные крохотные речушки, больше смахивающие на ручьи-переростки, проносились деревеньки, заброшенные едва ли не с революционных времен, и небольшие городки, сонные, дышащие на ладан.
Складывалось впечатление, что жизнь кипела только на дороге. Тут все было в полном порядке. Одни машины мчались навстречу, другие катились с разной скоростью в том же направлении, что и тяжелая фура, и само разнообразие автомобилей, давно из разряда роскоши, в полном соответствии со словами классика, ставших средством передвижения, говорило просвещенному человеку о многом.
Всевозможные фуры, высокие междугородние автобусы, легковушки всех мастей, марок и стран несли людей мимо сонной природы и не менее сонных населенных пунктов. Если ради чего и жили домоседы – то ради того же бескрайнего пути. Бесчисленные заправки, мотели, ресторанчики, бары, магазинчики служили проезжавшим островками отдыха от бескрайнего пути. Все к услугам путешественников! Бензин, еда, койки, девочки – только пожелай и встретишь любое желание из списка за первым же поворотом, а поворотов тут – тьма.
Или все это только казалось паре водителей? Может, не окрестности жили ради дороги, а, напротив, дорога существовала ради них? Многое ли разглядишь из высокой кабины? Еще пейзажи – куда ни шло, но что-то главное – никогда. И не поймешь, мимо чего пронесла тебя судьба, ведь ради понимания требуется остановиться, подумать, да только когда думать, если от скорости доставки товара зависит получка, хотя, признаемся, большая ее часть попадает в сумочки жен и там исчезает куда-то, а оставшаяся часть тратится на дорожные мужские надобности и стандартные забавы.
Сквозь шум мотора, то нарастающий, то притихающий в соответствии с рельефом, доносилась музыка. Обычный фон, не для размышлений и восхищений, а в качестве средства избавиться от них. Мурлыкай вместе с неведомой звездой – безголосой, как положено звезде, ведь далекие светила не поют, – или вообще не слушай, раз ничего ценного звуки не несут.
– Дядя Вася, долго еще? – Второй водитель, молодой, не столь привычный к странствиям, высунулся в окошко с пассажирской стороны, силясь разглядеть какой-нибудь дорожный указатель.