Гусарские восьмидесятые
Шрифт:
— Ну, что, бродяги, небось, когда я недомерка на первый номер посадил, подумали все — совсем старик из ума выжил. И не надо врать — конечно, подумали, уж я то знаю — двадцать лет в рядах, как-никак. Дело тут простое. Когда амбал какой первым номером садится, у него самоуверенность излишняя проявляется. Вот он — прицел, вот она — педаль, как результат — небрежность и неаккуратность. А когда низкорослый кто на это место садится? Он, наоборот, всё старается тщательно сделать, лишнего вздоха собственного боится. Вот так вот, а результат — на лицо. Так что в нашей армии —
Не знаю, как другие, но лично я запомнил — пригодилось вскоре.
Дело было так. Приехали к нам на очередную контрольную Проверяющие из Округа, настоящие офицеры, в действующих частях ПВО служащие. И видимо, поставили перед ними задачу — поиметь нас по полной программе, в смысле — с учёбой — двоек наставить.
Офицеры свою задачу выполнили, половина группы пары с блеском получила.
Всем двоечникам велено было помещение кафедры освободить, подготовится дополнительно где-нибудь в другом месте, и к пяти вечера явиться на пересдачу.
В качестве "другого места" мы с Гариком выбрали пивной бар "Гавань" — заведение респектабельное и уважаемое — во всех отношениях. Посидели, позанимались.
— А зачем это мы попрёмся к пяти? — Рассуждает Гарик, с тоской глядя на пустую пивную кружку, — Там народу будет — толпа немеренная. Давай попозже подойдём, к семи, например?
Можно и к семи, разницы никакой. Сидим — занимаемся.
Когда все же подходим — на часах семь тридцать. Кафедра закрыта, никого нет, похоже — все ушли на фронт какой, стучи — не стучи.
Закуриваем, и от нечего делать, начинаем говорить гадости про состав кафедры офицерский, мол:
— Такой-то — пик-пик-пик. И такой-то — пик-пик-пик.
А ещё — про носки разноцветные, и про огурцы солёные. И так минут десять. Смешно — до усрачки полной.
А сверху, с лестничной площадки, покашливание вдруг раздаётся. Стоит там дежурный по кафедре — капитан Стрельцов — собственной персоной, и ехидно так в свои усишки ухоженные усмехается:
— Можете, бойцы, не извинятся. Тут всё равно камера записывающая стоит. Так что завтра — к десяти утра, при полном параде и с верёвками на шеях, предварительно намыленных, — к Начальнику кафедры, — и без опозданий.
Вот влипли — так влипли. Нависает нешуточная угроза позорного отчисления.
Срочно едем в общагу, в основном, за советом — а что делать то дальше, блин военно-морской?
Собираем консилиум, но дельных советов не поступает. На наше счастье, на огонёк случайно заглядывает ротмистр Кусков, выслушивает всё внимательно, и спускается на вахту — Бур Бурычу звонить, совета спрашивать.
Возвращается минут через десять, заметно повеселевший:
— Даю вводную, — полковник Мясницкий недавно получил дачный участок. Домик щитовой поставил, баньку маленькую срубил. А воды то своей нет, до общественного колодца метров шестьсот. Ясна задача? Ну, в этом направлении и давайте двигаться.
Допоздна засиделись, головоломку эту решая, карты разные гидрогеологические,
На следующий день являемся с Гариком в кабинет Начальника кафедры, как и просили — при полном параде.
— Разрешите?
Получив положительный ответ, входим. Гарик задерживается у входа, а я чётким строевым шагом подхожу к столу полковника и браво докладываю:
— Товарищ полковник, командир мобильной группы по решению гидрогеологических проблем — для решения поставленной задачи — прибыл. Район предстоящих работ досконально изучен, техническое решение найдено. Завтра с десяти часов утра мобильная группа готова приступать к интенсивным работам. Срок выполнения работ — семь часов. Вся техника, вспомогательное оборудование и вспомогательные материалы в наличии имеются. О научной части проекта доложит мой ассистент.
Полковник явно несколько смущён таким напором, необходимо усилить натиск.
Гарик, тем временем разложивший на столе разнообразные карты, подхватывает эстафету — чётко и громко рассказывает о технологических трудностях привязки секретных гидрогеологических разрезов к конкретной местности, о напорах в различных водяных горизонтах, о мезозойских отложениях и ещё чёрт знает о чём.
В глазах Начальника кафедры начинают, наконец-то, проявляться отблески разумности.
Жестом останавливаю Гарика, наступает ответственный момент.
— Товарищ полковник, разрешите получить Ваше разрешение на проведение вышеозначенных работ с десяти утра завтрашнего дня (завтра — как раз суббота).
К сборам готовы приступить немедленно!
Полковник Мясницкий грузно поднимается из-за стола, и, заложив руки за спину, подходит к окну, о чём-то думает несколько минут, и, так и не оборачиваясь, негромко бросает:
— Встреча — на объекте, завтра в десять. Свободны!
Гарик ловко сгребает со стола карты, синхронно разворачиваемся через левое плечо и быстро покидаем кабинет, пока его хозяин не передумал.
На завтра мы с ротмистром садимся в старенький "Москвичёк", купленный Кусковым на деньги, в стройотряде заработанные, прицепляем сзади взятый у кого-то напрокат прицеп, и едем в Кавголово — на учебную базу нашего института. Там, под честное слово, берём — до вечера — всё необходимое. С остальными участниками эпопеи встречаемся непосредственно около въезда в нужное садоводство.
Ровно в десять заходим через открытую калитку на полковничий участок, хозяин, одетый в старенький матросский бушлат, встречает лично. Рапортую:
— Товарищ полковник, мобильная группа в полном составе прибыла. Разрешите приступить к выполнению запланированных работ?
Мясницкий коротко кивает, в его глазах пляшут весёлые бесенята.
Разворачиваемся по полной: одни выгружают оборудование, Гарик раскладывает на садовом столике различные карты и какие-то непонятные чертежи, Михась бродит по участку — с умным видом и сухой раздвоенной палкой в руках:
— Сейчас, на, мы эту воду, на, быстренько, на, найдём. Вот оно, место, на, давайте все сюда быстро!