Гваделорка

Крапивин Владислав

– Что ты! Не ходи там!

– Почему?

– Это же татарская крапива! У вас в Москве такой, наверно, нет. Она в сто раз кусачее обыкновенной…

Ваня глянул недоверчиво. Трава казалась безобидной, совсем не похожей на крапиву. Но… спасительницам полагается верить. И он послушно пошел следом, в затылок девочке. Однако любопытство было сильнее страха. Ваня не утерпел, тыльной стороной ладони мазнул по макушке растения… «Ма-амочка моя!» Хорошо, что не вляпался ногами, а то плясал бы теперь, как на костре!

Девочка

опять оглянулась.

– Зацепил все-таки?

– Чуть-чуть…

От этого «чуть-чуть» ядовитые иглы прошивали руку аж до локтя.

– Потом обмакнешь в холодную воду. Через часик пройдет.

«Ничего себе – через часик!..» Ваня на ходу лизал руку, как обжегший лапу кот.

Проход сделал поворот, и оказалось, что он упирается в крепкий, в два ребячьих роста, плетень – из толстых прутьев и березовых жердей. Девочка приложила палец к губам, раздвинула прутья.

– Ох… ну так и есть. Пасется среди грядок…

– Кто?

– Парамоныч. Хозяин огорода. Если увидит нас, будет скандал.

Ваня тоже глянул сквозь плетень. Грузный дядька среди помидорной ботвы был старый и, кажется, хромой.

Ваня азартно шепнул:

– Если рванем напрямик, он не догонит… – Хотелось показать девочке хоть какую-то смелость.

Но девочка мотнула косичками.

– Он меня знает. Сразу пойдет ябедничать бабушке.

– И что? Ты ей объяснишь, что спасала меня… Или все равно попадет?

– Да ничуть не попадет. Но он станет мучить ее разговорами про современную молодежь и клянчить взаймы. На четвертинку… Давай подождем немножко.

– Давай… – Ваня снова стал лизать руку.

В кармане опять затрепыхался, запиликал мобильник.

– Ванечка, ты далеко?

– Да недалеко, недалеко! Приду уже скоро! Не волнуйтесь вы, пожалуйста!..

– Я волнуюсь, потому что ты можешь не успеть. Если начнет сильно хлестать, спрячься под навесом на автобусной остановке или в каком-нибудь магазине…

– Что – хлестать?

– Да ты разве не видишь? Посмотри на небо!

В самом деле – как потемнело! Ваня глянул вверх. Над кромкой кирпичной стены клубилась белесая кайма лиловой тучи. Елки-палки! А он и не обращал внимания на небо во время своего малодушного бегства от Квакера!

У здешней погоды такое свойство: среди жаркого ясного дня вдруг откуда ни возьмись вырастает грозовое облако – треск, ливень, сломанные ветки тополей! А через полчаса опять солнце и благодать…

– Сейчас польет, – деловито сообщила девочка. – Но это даже хорошо. Парамоныч уберется, а мы бегом под дождем… Не размокнем, да?

– Да… – озабоченно сказал Ваня. – Только я боюсь, что намокнет мобильник. У меня уже было так в мае, в Москве. Попал под ливень, и телефон отказал. Его починили, но он с той поры крякает… как простуженный селезень. Я даже не жалею, что забыл его дома. А этот – дедушкин…

– Если дедушкин, то конечно…

Тогда надо отсидеться. – Девочка сказала это с такой серьезностью, что на миг почудилась усмешка.

– Где тут сидеть-то? – буркнул Ваня. Сверху уже падали капли.

– Вон там… – Девочка потянула его за локоть назад, к повороту.

В кирпичной толще стены у самой земли виднелась квадратная ниша. Высотой и шириной около метра и чуть поменьше в глубину. Ваня мельком подумал, что, наверно, стена была когда-то противопожарной защитой. Называется «брандмауэр». А в нише в ту пору стояла бочка с запасом воды.

2

В убежище влетели с разбега, завозились, устраиваясь. Девочка угодила Ване коленом в бок, он зашипел. Наконец уселись рядышком.

Сверху хлынуло. Ливень падал отвесно, стена не заслоняла от него землю. Но в углубление струи не попадали, только редкие брызги покусывали ноги. Ваня втянул их поглубже, согнул посильнее, охнул.

– Что? Руку жжет? – посочувствовала девочка.

– Бок… Ты мне врезала коленкой между ребер, она у тебя как деревяшка, – слегка дурашливо объяснил Ваня.

– Да, я костлявая, – печально призналась девочка.

Ваня ощутил себя виноватым. Неловко утешил:

– Не костлявая, а… худощавая.

– Нет, костлявая… Всегда натыкаюсь суставами на что попало. Вот и на тебя… Ой!

Это сильно сверкнуло снаружи. И сразу грохнуло так, будто стена раскололась сверху донизу. Девочка вздрогнула и притиснулась к Ване – щуплым своим плечиком к его плечу (рядом с которым была эмблема «Айвенго»). Он высвободил из-под себя руку, обнял девочку за спину, пальцами охватил ее другое плечо. Без всякого стеснения. До сих пор он был «тем, кого спасала она», а теперь спасал он. Стал смелее и уверенней и как бы отдавал девочке долг.

– Не бойся.

– Ага, «не бойся»… – Она не стала освобождаться из-под руки. – Я грома и молний боюсь пуще всего на свете… Пуще пауков и мокриц…

Ваня тоже побаивался грозы, но в меру. И сейчас деловито объяснил:

– Сюда молния не влетит. Ей ведь нужно для разгона расстояние, а здесь тесно. А гром – это просто звуковой эффект…

«Звуковой эффект» грянул так, что девочкино плечо под Ваниными пальцами затрепетало, будто подбитое крылышко.

– Да не бойся ты. Здесь безопасно. Даже… хорошо.

Было и правда неплохо. Кто-то расстелил здесь сухую траву, а на нее бросил старый мешок.

– Видать, это обжитое местечко, – сказал Ваня, чтобы отвлечь девочку от страха.

– Ага… Раньше здесь жил беспризорный пес Каштан. А год назад его забрал себе Квакер…

– Значит, Квакер знает это место! – сразу встревожился Ваня.

– Его многие знают. Но Квакер же не знает, что это место знаешь ты, – обстоятельно рассудила девочка. – И не будет искать тебя здесь… Тем более сейчас…