Гвардеец Бонапарта
Шрифт:
– Достаточно самостоятельная, чтобы идти своей дорогой без вашей помощи, месье.
Однако, она не стала отстраняться и вырываться из его рук. Ей показалось, что кожа у нее даже стала покрываться мурашками от прикосновения его пальцев. Девушка вдруг отчаянно захотела, чтобы он не только дотронулся до нее, она желала, чтобы он поцеловал ее. Когда она отвела взгляд от лица мужчины, в поле ее зрения вдруг попала кровать, словно зовущая к себе.
Наконец, Лауре удалось обрести равновесие, и она быстро прошла
– Как же ты уговорил Габриеля отпустить Тима? – спросила она едва понимая, что говорит.
– Я предложил ему большую сумму денег.
– Я тоже предлагала ему большую сумму – все, что нам: мне, Иде и Сент Джону удалось наскрести.
– Я заплатил ему больше.
– Опять деньги! – Лаура состроила презрительную гримасу.
– Денег было недостаточно. Я пригрозил ему, что исключу его из членов Баратарии.
– Как это?
Доминик сел на кровать, потирая раненое плечо, и принялся объяснять.
– Понимаешь, плантации генерал-майора находятся на берегу протоки, ведущей в Байю Вьен Веню. Перекрой этот рукав и плантация Вилье потеряет выход на черный рынок. Туда перестанут заходить торговцы, которым удается прорваться через блокаду и торговать с Европой и Южной Америкой.
Лаура гневно воздела руки и потрясая ими воскликнула:
– Вот! Еще один бизнесмен замарал себя связями с пиратами и стал их заложником.
– Но Тим кажется, думает, что это наоборот хорошо.
– Его-то еще можно понять.
– Вилье ничего не делает для того, чтобы эта протока была судоходна и открыта для контрабандистов. Я просто сыграл на его слабостях.
– Да, вы мастер этого.
Доминик вздохнул.
– Лаура, ну зачем ты играешь в эту игру и пытаешься делать вид, что ненавидишь меня.
– Это не игра и никакого такого вида я не делаю.
– А-а!
– Я вас презираю. Вы мне гадки, мерзки, отвратительны.
– Это ты так говоришь, а твое тело утверждает обратное.
Она возмущенно воскликнула, пытаясь придать голосу убедительность.
– Вы просто бредите, месье. Мне нет причин любить вас.
– Знаешь, я не верю, что ты такая непостоянная, как пытаешься себя убедить. Ты сердита, конечно, но гнева вовсе недостаточно для того, чтобы отказаться от собственной любви. Если бы не вмешательство Дефромажа, ты уже сейчас была бы моей женой.
– Я благодарна господу за то, что он уберег меня от этого.
– Тебе не идет злоба.
– А вам не к лицу упрашивать. В следующий раз вы будете видимо стоять передо мной на коленях и умолять меня вернуться.
– Я же не полный
– Ну, барракуды мне тоже не нравятся, месье.
Юкс улыбнулся.
– Все-таки хорошо, что я не из их числа.
– Однако, ваши зубы говорят обратное. – Она повернулась к иллюминатору и вновь посмотрела на море, – конечно, я вам благодарна за то, что вы освободили Тима.
– Всегда пожалуйста. Мне было приятно доставить вам удовольствие.
– …Хотя, впрочем, оказалось, что на борту этого корабля он попал в рабство, только несколько другого рода.
– Рабство? Да он сам решил работать у меня.
– Точно так же, как Габриель «сам» решил продать его тебе. У Тима просто не было выбора.
Брови Доминика сошлись на переносице.
– И опять ты выбираешь самое худшее из того, что можно было бы предположить. Право же я начинаю думать, что креолы в чем-то правы. Женщинам действительно не дано заниматься бизнесом и у них просто не хватит ума, чтобы понять мужчин.
– Что?!
– Ты очевидно ничего не подозреваешь о стремлении мужчин уважать самих себя. Ты что же думаешь, что если Тим был рабом, так у него теперь нет гордости и желания трудиться, чтобы заплатить свои долги? Он что же в твоих глазах совсем не мужчина?
– Конечно мужчина. Как ты смеешь со мной так говорить!
– Ну так уважай его решение. Я освободил его без всяких условий. Однако, он все-таки решил работать на меня в знак благодарности. Его к этому никто не обязывал.
– Выходит, я должна перед вами извиниться, месье.
– Похоже, однако, тебя тоже к этому никто не обязывает.
– Я все же попрошу… извините, месье.
– Принимается, прощаю. Ну а теперь ты пойдешь завтракать?
Лаура вспыхнула. Ну почему так получается, каждый раз, когда ей кажется, что она совсем уже взяла верх, он говорит что-то такое, что сразу выбивает ее из равновесия.
– Ты благородный пират, Доминик Юкс, – сказала она: – почему?
Его лицо посуровело.
– Было бы долго объяснять.
Девушка отошла от иллюминатора и вновь села за стол.
– Что ты будешь делать следующую пару часов?
Он посмотрел на нее, явно подозревая какой-то подвох в ее вопросе.
– Ну давай же капитан, ты достаточно много узнал о моем прошлом. Но пора ли хоть немного поделиться деталями своей жизни.
Сердце Лауры часто забилось, взволнованное его близостью. Он всегда был привлекательным и даже красивым, однако, в этот момент выражение его лица стало каким-то таким одиноким и беззащитным, что она страшно захотела прикоснуться к нему. Лаура с волнением смотрела на его вздымавшуюся грудь, видела, как в ямочке между ключиц пульсирует кровь в вене.