Гвардии «Катюша»

Бороданков А. П.

Три дивизионных залпа уничтожили немало гитлеровцев, разрушили их оборону. Наши бойцы начали продвигаться вперед. Но оставшиеся огневые точки противника вскоре ожили и задержали наступление пехоты.

Враг подбросил новые силы.

К концу дня, когда положение еще более осложнилось, в дивизион на помощь прибыла батарея управления, которой командовал всегда жизнерадостный, смелый, боевой офицер — старший лейтенант Горислав Валентинович Колосов.

Вновь прибывшая батарея с ходу вступила в бой, усилила огонь и наша пехота. Гитлеровцы не выдержали, стали отходить. И тут мы услышали нарастающий гул боя с противоположной стороны. Немцы попали под перекрестный огонь, заметались, а затем большими группами начали сдаваться в плен. Это

было ново для нас и радостно. Прошло еще несколько часов, и воины двух фронтов — Ленинградского и Волховского — встретились. Блокада Ленинграда прорвана! Южнее Ладожского озера образовался узкий коридор, по которому в этот же день пошли в город Ленина машины с продовольствием и другими грузами.

Это была большая победа!

Указом Президиума Верховного Совета СССР, от 8 сентября 1943 года 20-й гвардейский минометный полк был награжден орденом Красного Знамени за выполнение боевого задания по прорыву блокады города Ленина.

В дальнейшем приказом Верховного главнокомандующего № 0174 от 2 июля 1944 года 20-му гмп было присвоено наименование Свирский — за прорыв обороны на реке Свири. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14 ноября 1944 года полк награжден орденом Красной Звезды — за освобождение города Киркенеса в Северной Норвегии [22] .

22

Архив МО СССР, ф. 20, гмп, оп. 702128с., д. 2, л. 8.

ГВАРДЕЙСКИЙ УДАР

И. Смирнов,

гвардии подполковник запаса

ПОСЛЕ ПРОРЫВА

Замкнув кольцо блокады вокруг Ленинграда, фашисты создали на подступах к городу сильно укрепленную полосу обороны с глубоко эшелонированной и разветвленной системой бронированных дотов. На каждый километр фронта враг имел до 22 огневых точек, каждый квадратный метр площади реки Невы простреливался с 10–12 различных направлений. Бои по прорыву блокады показали, что для взламывания столь сильной обороны врага требуется не только тяжелая ствольная артиллерия, но и реактивная артиллерия большой мощности.

В нашей стране к этому времени были созданы тяжелые фугасные реактивные снаряды М-20 и М-30 и специальные рамные пусковые установки к ним. Еще в период подготовки к прорыву блокады Ленинграда начала формироваться 6-я тяжеломинометная бригада. В ее состав были включены 523, 524, 525, 575, 577 и 578-й отдельные гвардейские минометные дивизионы М-30. Первый был сформирован под Москвой и в сентябре 1942 года переправлен на баржах через Ладогу в осажденный Ленинград.

Управление, штаб и службы бригады были сформированы из моряков, ранее проходивших службу на кораблях Балтийского флота, участвовавших в боях на Невском «пятачке». Материальная часть бригады укомплектовывалась автомобилями ЗИС-З и ГАЗ-АА, у некоторых дивизионов были машины американского производства — «форды» и «шевроле». Командиром бригады назначили полковника Андрея Михайловича Лобанова. До этого он командовал в Крыму 8-м гвардейским минометным полком. Начальником политотдела бригады стал подполковник М. М. Федоров, начальником штаба — подполковник И. С. Белов, помощником начальника штаба — капитан П. В. Требушенко.

Первый боевой порядок бригада заняла по правому берегу Невы, на север от Невской Дубровки. Здесь были заблаговременно подготовлены огневые позиции.

Я прибыл в бригаду в конце декабря 1942 года, после окончания 1-го Московского Краснознаменного минометно-артиллерийского училища имени Красина, которое тогда находилось на Урале, в городе Миассе. Вместе с другими выпускниками училища по Дороге жизни, проложенной через Ладогу, мы попали в Ленинград и оказались на Фонтанке, 90, где тогда помещался штаб артиллерии

фронта. Со мной был мой друг младший лейтенант Илья Коваленко, с которым я до училища вместе воевал тоже в составе ГМЧ на Северо-Западном фронте. Коваленко начинал кадровую службу в Кронштадте комендором, затем его направили в Морской отдельный гвардейский минометный дивизион, с которым он оказался весной 1942 года на реке Ловати под Старой Руссой.

В Ленинград я попал впервые, но много о нем читал и слышал, поэтому очень хотелось ближе узнать этот героический город. По праву старожила Коваленко знакомил нас, своих однокурсников, с городом. Был морозный, туманный день. Meтроном монотонно отсчитывал секунды. Мы спешили, так как завтра с утра должны были отправиться в часть, под Токсово. Город, хотя и блокадный, был очень красив. Мы побывали на Дворцовой площади, на Невском проспекте, добрались к Смольному. При этом несколько раз попадали в район обстрела.

На следующий день я прибыл в 523-й отдельный гвардейский минометный дивизион, которым тогда командовал капитан Черниевский. Меня назначили заместителем командира батареи. Так в 19 лет я встал в ряды защитников Ленинграда и с этого дня считаю себя ленинградцем.

Когда я начал знакомиться с личным составом батареи, то прежде всего обратил внимание на то, что бойцы здесь были из Сибири, с Урала, с Волги, словом, со всех концов страны. Встречались москвичи, немало было и ленинградцев. Так, электротехник батареи гвардии лейтенант Л. В. Дубровицкая оказалась ленинградской спортсменкой, воспитанницей института имени Лесгафта.

В те дни, после прорыва блокады Ленинграда, гитлеровцы всеми силами стремились восстановить разорванное кольцо вокруг города. Чтобы сорвать планы врага, в феврале 1943 года Военный совет фронта принял решение нанести удар из района Колпина на Красный Бор — Тосно соединениями 55-й армии. К 1 февраля бригада сосредоточилась в поселке Рыбацкое для обеспечения боевых действий 55-й армии на рубеже Красный Бор — Ям-Ижора — Чернышеве.

На участке Красного Бора противник держал оборону силами 250-й «Голубой дивизии» испанцев. Используя особенности местности, в том числе узкие овраги между железными дорогами, враг сумел создать очень сильно укрепленную полосу. Подступы к переднему краю и Колпину хорошо им просматривались.

Здесь, в непосредственной близости от Колпина, вдоль железной дороги Ленинград — Москва, дивизионы нашей бригады и приступили к подготовке огневых позиций. Условия для этого были исключительно трудны. Местность голая, простреливаемая. На машинах в позиционный район не проехать, а на вооружении у нас находились тяжелые рамные пусковые установки М-30. Из-за их небольшой дальности стрельбы (не более 2800 метров) подготовка к выполнению боевого задания проводилась прямо под носом у противника. На занятие огневых позиций и подготовку к залпу отводилось всего двое суток. Работать приходилось только ночью. На огневые позиции — на расстояние более 1000 м — гвардейцам пришлось на руках перенести 288 пусковых установок, 1152 снаряда, вес каждого с ящиком составлял 95 кг. И все это делалось под непрерывным артиллерийским, минометным, пулеметным огнем.

В ночь с 9 на 10 февраля 1943 года на тщательно замаскированных огневых позициях оставались только командиры батарей, младшие электротехники и по 2–3 человека из расчетов. Остальной личный состав был укрыт в каменном здании школы.

Утром началась артиллерийская подготовка. Мы дали залп, но во 2-й батарее, которой командовал лейтенант Владимир Скотников, в рамах остались снаряды. Тогда по приказу комбата группа управления выскочила из окопа и бросилась к оставшимся снарядам, чтобы выпустить и их. Комбат Скотников наблюдал, как электрики, руководимые младшим лейтенантом Степановым, выпускают по одному снаряду. В это время недалеко от Скотникова разорвалась мина, и осколок ударил его в грудь. Его отправили в госпиталь, а мне пришлось принять командование над батареей. С нею я и прошел от Невы до Одера.