Гвардия Феникса (сборник)

Браст Стивен

– Отреклись? Ну тогда назовите их.

– Ваше величество мне приказывает? – спросила Тазендра с несчастным видом.

– Вот именно!

– Тогда я вам отвечу, что не могу гордиться своим именем, сир, из-за чего и отреклась от него навсегда.

Его величество пожал плечами и сказал:

– Тогда мы будем называть вас Тазендрой. Следующий?

– Я Пэл, – представился йенди и грациозно поклонился.

– Ага, – промолвил император, на лице которого промелькнула улыбка. – Ну я не стану больше задавать вопросов, поскольку

это имя мне уже приходилось слышать в связи с некоторыми действиями, которые, если и не были благородными, отличались, однако, изяществом исполнения.

Пэл поклонился.

– Ну а вы, мой добрый тиаса?

– Я Кааврен из Каслрока.

– Что такое? – рассмеялся его величество. – Гвардеец, который называет свое истинное имя?

– Другого у меня нет, сир, – ответил Кааврен.

– Ну-ну, разве у вас нет никаких титулов?

– Наши земли проданы тысячу лет назад, сир, – сказал тиаса.

– В том нет никакого бесчестья, – заметил его величество. – Ну а теперь, мне кажется, вы хотите мне что-то рассказать?

– Если ваше величество не возражает, – заявил Пэл, – мы надеемся, что наша история будет вам интересна.

– Я ни о чем другом и не прошу. Кто начнет?

Тут вперед выступила Катана:

– Хочу заявить, что приехала в Драгейру с намерением сдаться вашему величеству, поэтому для меня арест не явился неожиданностью.

– И что вы готовы нам рассказать? Ведь вы обвиняетесь в убийстве.

– Я признаю себя виновной, сир, и глубоко сожалею о содеянном. Готова принять любой ваш приговор, ваше величество.

– Что ж, тут все ясно. А что скажет сын убитого маркиза?

– Сир, – ответил Аттрик, – со своей стороны, поскольку Катана раскаивается, я готов ее оправдать.

– Вы ее оправдываете? – удивился Тортаалик.

– Если ваше величество не возражает, я ее даже прощаю, поскольку она искренне раскаивается. Более того, мы сражались плечом к плечу с Катаной, так что теперь я ее хорошо знаю. Не сомневаюсь – хотя мне и горько в том признаваться, – что ее спровоцировали.

– Хорошо, – кивнул его величество, – мы рассмотрим этот вопрос позднее. Теперь перейдем к остальным. Кто будет отвечать на предъявленные вам обвинения?

Кааврен поклонился и произнес:

– Сир, нам нечего сказать, поскольку нам неизвестно, в чем мы обвиняемся.

– Вы не знаете, в каких преступлениях вас обвиняют?

– Ни в малейшей степени, – заверил тиаса.

– Однако, – вмешался Пэл, – мы бы очень хотели узнать.

– Что ж... Вас обвиняют в убийстве графа Шалтре и лорда Гарланда.

– Как, в убийстве? – воскликнула Тазендра. – Невозможно!

– Мне показалось, миледи, – промолвил император, и Орб приобрел холодный синий цвет, – что вы мне возражаете.

– Мы нижайше просим нас простить, ваше величество, – хладнокровно проговорил Пэл. – Только крайнее удивление явилось причиной несдержанности моей спутницы. Поверьте, никто из нас и не

думал дерзить.

Пока он говорил, Литра что-то прошептала императору на ухо, и цвет Орба стал холодно-синим, как лед.

– Ну а что вы скажете об убийстве кавалера Кьюрича, младшего брата главнокомандующей, которое имело место перед тем, как вы покинули город?

– Как, убийство? – снова спросила Тазендра.

– Сир, вы употребили очень сильное слово, – промолвил Айрич.

– А как вы назовете этот поступок?

– О, – небрежно бросила Тазендра, – нам даже не пришлось сильно стараться.

Литра побледнела и бросила гневный взгляд сначала на Тазендру, а потом на Г'ерета, который, однако, сохранял прежнее спокойствие.

– Если ваше величество разрешит?.. – вмешался Кааврен.

Тортаалик нахмурился, но кивнул.

– У меня создается впечатление, что речь идет о четырех убийствах: Пепперфилда, Кьюрича, Шалтре и Гарланда.

– Да, да, – подтвердил император. – И что дальше?

– Вы позволите мне рассказать о каждом из них отдельно?

– Не возражаю.

– Что касается первого, несколько минут назад баронесса признала свою вину, но я надеюсь продемонстрировать вашему величеству, что она более чем искупила ее.

– Посмотрим. Продолжайте.

– Что касается Кьюрича, сир, я присутствовал на дуэли и должен согласиться с тем, что действительно не все формальности были соблюдены. Но хочу добавить, что Кьюрич сам попросил о встрече, согласился на условия, сражался храбро и умер с честью. Не думаю, что он хотел бы, чтобы леди Тазендре было предъявлено обвинение в убийстве. Более того, если ваше величество прикажет допросить его секундантов, кавалеров Юлива и Рекова, мы не станем спорить с тем, что скажут по данному поводу сии достойные гвардейцы.

Литра прикусила губу и посмотрела на его величество, который промолвил:

– И к этому мы еще вернемся. А что относительно Шалтре?

– Прошу вас поверить, что смерть Шалтре ни в коей мере нельзя назвать убийством, сир. Айрич вызвал его при свидетелях, то есть в присутствии нас, лорда Гарланда и лорда Адрона э'Кайрана. И все подтвердят, что в ответ на вызов Шалтре подло атаковал Айрича, а тот лишь защищался.

– Что касается Адрона, – мрачно проговорил император, – у нас есть к нему лично несколько вопросов. Гарланд не может давать показания, поскольку он также убит. Что скажете?

– Нам ничего не известно о гибели лорда Гарланда. Когда мы видели его в последний раз, он убегал в горы. Возможно, с ним приключилось какое-то несчастье, но заверяю вас, мы ничего о нем не знаем и не имеем к смерти Гарланда никакого отношения.

Тортаалик нахмурился и ответил:

– Возможно, он все еще жив. Известно лишь, что Гарланд так и не вернулся в Драгейру и от него нет никаких известий. Однако он может еще появиться.

– Мы были бы только рады, сир, – заверил Кааврен.