Гвардия тревоги

Мурашова Екатерина Вадимовна

Обернулась ловко, перехватила Тимкины руки, провела подушечкой большого пальца вдоль ногтей. Тимка сразу застеснялся — ногти были не слишком чистые.

— Сколько у тебя заусенцев, — сказала Маша. — Больно, наверное. У меня когда один появится — и то жутко мешает и за все цепляется. Надо их специальными ножничками обстригать. Хочешь, сделаю? Я умею, меня Ася, сестра моя, научила.

Тимка представил, как Маша обстригает ему заусенцы, и зажмурился изо всей силы.

— Теперь ты иди, — сказала Маша. — А я останусь. Мне надо.

Тимка кивнул. Он все понял, но ни о чем не жалел.

Волки

сбили пса со следа, заиграли, а потом прогнали вон. Пусть скажет спасибо, что не сожрали.

Пускай так. Маша. Маша. Маша.

— Это международный конкурс, поэтому все сопроводительные документы, естественно, на английском. Устраивают его в своих, конечно, интересах несколько самых крупных транснациональных корпораций. Денег не жалеют: ищут мозги, их тоже можно понять. Соединенные Штаты, бесспорно, сверхдержава, но никого, кроме врачей, адвокатов и политиков, уже давно не производит. Все остальное — импортное, привозное. Если могут купить и обеспечить достойный уровень жизни какому-нибудь одаренному колумбийцу, калмыку или русскому — почему нет? Математическая же одаренность, вы знаете не хуже меня, проявляется весьма рано. Главное, правильно сформулировать задачи…

Михаил Дмитриевич разложил на обширном письменном столе с десяток глянцевых листков и, рассказывая, обращал внимание Николая Павловича то на один, то на другой из них. Ему все больше казалось, что Николай Павлович по-английски не читает, но спросить было неловко.

— Я имею в виду, что если у вас есть или были в недавнем прошлом (конкурс по возрастным группам — от 12 до 20 лет) одаренные ученики, то вот — милости просим к участию. Анкеты условиями разрешено ксерокопировать. Я уже почти все, в том числе и предварительные задачи, перевел на русский…

При этих словах Николай Павлович явно оживился, и хозяин дома понял, что его догадка была верна.

— Есть, есть пара парнишек, — сказал учитель. — Если позволите ознакомиться, я бы им настойчиво рекомендовал…

— Ну разумеется! — воскликнул Михаил Дмитриевич. — Я же к тому и говорю. Все к вашим услугам. После письменного тура следует нечто в Москве, потом — вроде бы в Интернете онлайн (открытое информационное общество!), а потом — сияющие, захватывающие перспективы…

— Благодарю вас, Михаил Дмитриевич. Я непременно… А что же — ваш Дима будет участвовать? Он ведь, кажется, весьма одаренный математически мальчик…

— Конечно, именно для него я все это и привез. Пусть попробует свои силы, сравнит с другими. В конце концов, это просто интересно для мальчишки. Я сам, с вашего позволения, все-таки больше преподаватель, неплохой, смею заметить, но полет мысли у меня весьма ограничен по высоте. А Дима, мне кажется, мыслит значительно оригинальнее. Хотя, быть может, я и хочу ошибаться, ведь это все-таки мой сын…

В ответ Николай Павлович сделал то, чего от него и ожидал хозяин, то есть с энтузиазмом похвалил Димины математические способности. Михаил Дмитриевич щурился с притворной скромностью. В целом математики были весьма довольны друг другом и рады знакомству.

— Откуда ты их взял? Из школьного драмкружка? Кто они вообще такие?! — спрашивала Александра Сергеевна, энергично вытирая

полотенцем хрустальные бокалы.

Дима у стола вытирал тарелки и убирал их в буфет. Перед уходом специально выделенная бригада из 8 «А», несмотря на протесты хозяев, вымыла всю посуду. Дима с трудом остановил Кирилла Савенко, который уже понес было на помойку мусорное ведро.

— Бабушка, я не понимаю, о чем ты говоришь. Какой драмкружок? — устало откликнулся Дима. — Кажется, из них одна Света Громова действительно посещает театральную студию. А Лина Колногуз занимается вокалом, поет, ну, это же ты сама слышала…

— Да! — кивнула Александра Сергеевна. — Да! Мы с ней спели три романса. Очень одаренная девочка, может петь по нотам. Хотя голосок и не очень сильный, но изумительно верный…

— Бабушка, по сравнению с тобой действительно сильным голосом обладает только иерихонская труба, — огрызнулся комплиментом Дима. Ему все еще хотелось хамить.

Александра Сергеевна была взволнованна, хотела говорить и на сомнительный комплимент внука решила не обращать внимания.

— Я говорю о том, что все твои одноклассники, за редким исключением, производят какое-то насквозь театральное впечатление. Больше всего они похожи на тимуровскую команду из предвоенных лет. В них коллективное преобладает над индивидуальным. Теперь такой молодежи просто уже нет и быть не может… Ты читал Гайдара? — подозрительно спросила у внука Александра Сергеевна.

— Да, бабушка, — кивнул Дима. — Из трилогии про Тимура мне больше всего понравилась третья часть — «Комендант снежной крепости».

— А это… те мальчики и девочки, которые ушли в середине вечеринки… Ты думаешь, я не заметила? Они собрались, словно по тревоге, и ушли все вместе с серьезными лицами, как будто где-то что-то от них зависит.

— Но может быть, так и есть? — спросил Дима и впервые за весь вечер посмотрел бабушке прямо в глаза. — Или ты не можешь допустить…

— Ты все же что-то такое о них знаешь? — подозрительно спросила Александра Сергеевна.

— Ничего. Клянусь, ничего, — ответил Дима и аккуратно, с улыбкой облегчения уронил на пол тарелку.

— Тетя Зина, вы были правы, — повинилась Тая вечером, когда тетка устроилась перед телевизором смотреть новости.

— Да, конечно, — невозмутимо кивнула тетя Зина. — А насчет чего я права в этот раз?

— Насчет косметики. Не надо мне. Они все были ненакрашенные, я одна как попугай какаду. Да еще у меня с одной щеки пудра стерлась, а я и не заметила, пока один мальчик не сказал.

— Прямо так и сказал? — слегка улыбнулась тетя Зина. — У вас, мол, милочка, пудра обсыпалась?

— Да, приблизительно так и сказал.

— Гм-м… Осмелюсь предположить, что он к тебе неравнодушен.

— Игнатьев? Ко мне?! — изумилась Тая. — Нет, это вряд ли.

— Ну, а твой предмет? — спросила тетя Зина все с той же легкой полуулыбкой. — Должен же был быть на этой вечеринке предмет, ради которого ты чистила перышки и пудрила нос? Оправдались ли надежды?

— У них там рояль в полкомнаты, бабушка из 19 века или из Большого театра и фикус немецкого происхождения, — непонятно сказала Тая. — И вообще им до меня никакого дела нет.